Наследница молний

– Рекомендуется естественная магическая среда с элементами здоровой конкуренции, – прочитала я. – В друзья следует определить адептов смежных факультетов. Ожидания от обучения: оценки «удовлетворительно» и «хорошо». Ого, даже по оценкам и друзьям есть рекомендации. Так, характеристики преподавателей и… это еще что такое?

Сначала я не поверила собственным глазам. Перечитала трижды, даже вышла на свет, держа в руке небольшой квиток.

– Я думала, Аннабет учится на бюджете, – потрясенно произнесла я. – Вернее, на стипендии или как-то так. В качестве одаренной адептки.

– Как будто не видно, что если у нее и есть одаренность, то альтернативная. Вот и ответ, Шторм. За твою Фейн платит Ленард. А почему незнакомый человек будет платить за голодранку в элитной школе?

– Только потому, что он ее отец, – закончила я. – Надо же! Ничего общего… Но почему он не рассказал ей?

– А кто бы хотел хвастаться, что у него есть дочурка из трущоб? Совесть заела мужика. Демон, эту информацию я просто обязан использовать!

– Как хорошо, что тебя никто не видит.

– Это пока. Скоро мне привезут то, о чем ты писала, и я вернусь. И тогда…

Бастиан довольно рассмеялся.

– О, да, я покажу тебе, как можно использовать такой компромат на преподов, Шторм.

– И как же можно использовать компромат на магистра Ленарда? – поинтересовалась я. – Это же милейший человек, я даже ни разу не видела, как он ругается.

– Ну, во-первых, ты слишком мало здесь пробыла, умеет Ленард орать, еще как. Хотя твоя правда, счетов с ним почти ни у кого нет. Но во-вторых, я говорю не о Ленарде. Как думаешь, что сделает Крост, чтобы в какой-нибудь газете не появилась статья о том, как развлекаются магистры Школы темных и как последствия этих развлечений позже приносят заботливому папочке пятерки?

– Я тебя убью, если сделаешь это.

Аннабет в ответ убьет меня. Если Бастиан начнет шантажировать Кеймана информацией о дочери Ленарда, мне не жить. И самое главное, что даже соврать духу не хватит. Я не я и хата не моя, Бастиан сам залез в личные дела и выяснил много интересного про преподавательский состав, а я и рядом не стояла. Проблема лишь в том, что я стояла и, более того, подтолкнула его к опрометчивому шагу. Аннабет убьет, а Кейман похоронит. Бастиан спляшет на могилке – и будет всем счастье.

Хотя ему бы еще выжить. Оптимизм, с которым огненный король смотрел в будущее, меня совершенно не впечатлял. Все же у Кеймана было больше и опыта, и знаний, да и он не собирался умирать, а значит, трезво оценивал шансы ди Файра. Ни одна книга не может вернуть из мертвых, это даже я понимаю. А я, как только что выразился опекун, еще не совсем туманная.

Как же я устала! Как будто и не было первого семестра, после которого мне обещали конец адаптации. Меня снова будто выбросили без подготовки в бурлящий водоворот студенчества.

– Надо придумать, как рассказать Аннабет о Ленарде. – Я потерла глаза.

В них словно насыпали песка, а прыгающие буквы не исчезали, даже когда я жмурилась. Стоящий возле шкафа диван вызывал противоречивые чувства. Пугал – все же это был диван в кабинете Кеймана Кроста. И манил. Потому что это был диван. Мягкий, прохладный.

– Две минуты, – наконец решилась я. – Мне надо прилечь, иначе от головной боли меня стошнит.

– Да уж наверняка Кросту дорог этот ковер, – фыркнул Бастиан.

Божественное ощущение! Я легла, закрыв глаза, растерла крупицу между пальцами и застонала от облегчения. В ноги словно впились тысячи игл, а позвоночник скрутило в узел. Магия приятно окутывала, успокаивала стучащие в висках молотки. Конечно, прошло куда больше минуты, и, конечно, я уснула. Провалилась в темноту, не успев подумать, что скажет Кейман, поглядев на развалившуюся в кабинете адептку.

Да и что он мог сказать после всего? Только устало вздохнуть, потому что за год я его уже достала. А впереди еще три!

Небо полыхает закатом. Я бреду по траве, чувствую ее прохладу. Смотрю на школу, непривычную в это время суток. Окрашенную в красно-оранжевые оттенки, полыхающую бесцветным пламенем. Со ступенек стекают крошечные капельки крови. За мной остаются, должно быть, следы, но я не оглядываюсь. Просто иду вперед.

Рука ложится на ручку двери, медленно поворачивая ее до щелчка-приговора. Назад пути нет, и я ступаю внутрь, оказываясь в аду. Так, наверное, он мог бы выглядеть. Может, те, кто сейчас невидящим взглядом смотрели на меня, думали, что попали в ад.

– Подойди.