Наследница Нави

— Благодарствую, ребятки! Видать, сам Бог вас послал, — поклонился мужчина. — Сейчас закончу заказ, соберемся и уйдем.

— Храни вас Бог! — кивнул Андрей. — Удачи!

Мы уже повернулись, чтобы уйти, но мужчина окликнул нас:

— Эй, ребят! Постойте! Проходите во двор. Я щас.

Мужчина распахнул для нас калитку и быстро пошел в дом. Мы вошли. Двор был просторный и чистый. Стояли цветущие клумбы, были загоны для лошадей, коров и овец, сейчас пустые. Все на пастбище.

— Как ты? — спросила я Андрея отчего-то шепотом.

— Жутко, — поежился парень. — В первый раз впускаю в себя душу. Страшно. Вдруг бы остался!

— Чтоб остаться суметь, нужно быть минимум магом третьего уровня. У этого душа простая слабая, — заявил Аркадий со знанием дела.

— Я так понимаю, что наши ответчики тоже тут найдутся, — вздохнула Мила, — и дорогу в Академию мы найдем, только если сделаем все правильно.

— Сделаем, куда денемся! — Аркадий подмигнул Миле, та улыбнулась и покраснела отчего-то.

— Постойте-ка тут пока.

Аркадий направился в нужник, притаившийся в углу. Мы все посетили столь нужное с утра место и снова столпились стайкой возле крыльца.

Хозяин вышел минуты через две. В одной руках у него были вещи.

— Вот, приоденьтесь, — мне подал одежду с верха стопки. — Все чистое, выглаженное. Иди в сенник, переоденься.

Я пошла туда, куда указали, и надела длинную, в пол, темно-синюю юбку и белую блузку с декольте. И сразу почувствовала себя куда увереннее и спокойнее. Когда я вышла, парни уже тоже были в белых брюках и рубахах. Аркадий в красной, Андрей в синей.

Мы поблагодарили хозяина, пожелали ему удачи и пошли дальше. Андрей заметно приободрился. Еще бы! Его испытание пройдено! А вот меня что-то потряхивать от ожидания начало.

— Нужно найти улицу Цветочную, — сказала я, оглядываясь, когда мы вышли на рыночную площадь.

— И где ты раньше была! У кузнеца бы спросили! — хлопнул себя по ногам Аркадий.

— Да щас найдем! Чего переживать! — Андрей стал осматриваться по сторонам в поисках таблички с названием улицы.

Рыночная площадь была большой и шумной. На ней было много нарядных людей. Молодых, пожилых, с детьми. Выходной у них, что ли, сегодня? Все толпятся меж рядами. Рассматривают товары, торгуются. Мила вдруг смело куда-то пошла. Мы все устремились за ней. Девушка уверенно проталкивалась к лавке, в которой продавали изделия из серебра. Продавала их высокая, темно-русая, полноватая женщина в белой, как у меня, блузке. Сейчас у продавщицы была клиентка, и девушка старательно улыбалась женщине, держа перед ней зеркало, клиентка примеряла серьги с зелеными изумрудами в серебряной оправе.

— К вашим бирюзовым глазам они очень идут, — пела продавщица.

— Только имейте в виду, что она сняла их со своей мертвой бабушки! — заявила Мила, и челюсти обеих дам отвисли.

— Какой ужас! — взвизгнула покупательница.

Быстро сняла серьги и брезгливо кинула их на прилавок.

— И как только можно проклятья рода не бояться. Не приду сюда больше и всем скажу! Воровка! Богохулка! — респектабельная с виду дама брезгливо сдернула губы, резко развернулась и быстро пошла прочь.

— Зачем ты так! — девушка едва не плакала.

— А ты так зачем? Действительно проклятья рода не боишься? Ты ж маленького ждешь и такое творишь! — покачала головой Мила.

Я посмотрела внутренним зрением — возле нее стояла та самая старушка, что просила вернуть ей серьги.

— Она же умерла! Ей же все равно! — из карих глаз девушки покатились слезы.

— Если бы она хотела тебе их отдать — отдала бы! Мертвого обворовывать — самый тяжкий из грехов! Проклятие на весь род. Просто так, думаешь, мужа твоего с работы поперли, и пить он начал да руку на тебя поднимать! Еще и крошка слепой родится!

— Нет! Бабушка добрая! Она со мной так не поступит! — ужаснулась девушка.

— Бабушка тут ни при чем! Есть определенные законы мироздания, одинаковые для всех! Если их нарушить — кара неизбежна!

— И что же делать? — всхлипнула девушка.

— Покаяться. Прощение у бабули попросить. Серьги ей на могилу отнести, — перечислила Мила.

— Хорошо. Я сделаю, мне, и правда, стыдно! Очень! Я хотела приданное для малыша купить получше. Мы бедно живем, а это первенец. Я подумала, что для правнука бабушка бы не пожалела.

— Неправда! — покачала головой Мила. — Сапоги ты себе хотела и плащ, как у соседки.

Девушка разрыдалась и закрыла лицо руками.

— Неча реветь! Пойдем серьги возвращать! — приказным тоном отчеканила Мила.

— Ярополк! Присмотри за лавкой! Мне отойти надо! — крикнула девушка высокому, плечистому парню, стоявшему невдалеке.

Судя по комплекции и цепкому внимательному взгляду, это был ее охранник. Парень кивнул и подошел к лавке.

— Все хорошо? — спросил он, внимательно осматривая нас.

— Да, — кивнула девушка, зажимая в руке серьги.