Наследница огня

Весь день Рован не позволял Селене вставать с постели. Он сам принес ей еду и проследил, чтобы все было съедено. Упрашивать Селену не пришлось: она проглотила жаркое, умяла приличный ломоть хрустящего хлеба, полакомилась первыми весенними ягодами и запила все это большой кружкой имбирного чая. Однако ей до сих пор плохо верилось в заботливость Рована. Вчера он сильно перепугался за нее, вот и хлопочет.

Днем к ней зашли Эмрис и Лока. Хотели убедиться, что она жива и относительно здорова. Увидев каменное лицо Рована и услышав его сердитое урчание, оба быстро ретировались, сказав, что она находится в умелых руках и что, быть может, они навестят ее еще раз.

Четвертая кружка имбирного чая привела Селену почти в беззаботное состояние.

– Я очень сомневаюсь, что кто-то собирается на меня нападать. Убедились, что со мной лучше не связываться, и отстали.

Рован склонился над картой – той самой, где были помечены места обнаружения жертв странной сущности.

– Это даже не обсуждается, – сказал он, не поднимая головы.

Селена засмеялась бы, если бы здоровье позволяло. Напрасно утром она думала, что вся боль исчезла. Нет. Боль сопровождала каждое ее движение. Тянущая, ноющая или неожиданно острая. Селена об этом помалкивала. Она глотала чай, сосредоточиваясь на дыхании. Только поэтому она позволяла Ровану возиться с нею. Вчерашний праздник она запомнит надолго. Боль крутила и вытягивала ее, обжигала и стучала молоточком между бровей. Туманила зрение. Стоило немного повернуть шею, и в глазах вспыхивали разноцветные искры.

– Получается, если кто-то расходует свою магическую силу до последней капли и если этот кто-то – женщина, она не только проходит через адские мучения, но и заставляет всех мужчин вокруг сбиваться с ног, заботясь о ней?

Рован отложил перо и повернулся к ней:

– Внешне кажется, что вокруг тебя все сбиваются с ног. На самом деле… ты и без магии способна постоять за себя. С чистокровными фэйцами дело обстоит по-иному. Они могут быть при оружии, могут уметь защищаться, но без магических сил они уязвимы. Особенно если их телесные силы на исходе и они испытывают боль. Все это толкает фэйцев, преимущественно мужчин, на необдуманные поступки. В частности, на убийства. Хотя угроза бывает вымышленной.

– Я что-то ничего не понимаю. Разве я вчера кому-то угрожала? Только самой себе. А какие угрозы могут быть во владениях Маэвы? Внешние исключены. А внутри…

Селена нагнулась, чтобы поставить пустую кружку на стол. Рован успел перехватить ее руку и с удивительной осторожностью забрать кружку, которую тут же снова наполнил имбирным чаем.

– Внутри бывает всякое, – сказал он, не вдаваясь в подробности. – Не стану утверждать, что все фэйцы – идеальные существа. Но нам свойственно защищать слабых вне зависимости от пола и возраста.

Рован потянулся к миске с говяжьим бульоном, принесенным Эмрисом. Бульон успел немного остыть.

– Подкрепись. На одном чае не протянешь.

– Знаешь, у меня только глаза продолжают хотеть есть. А желудок говорит другое: еще немного, и он выплеснет все, что я в него затолкала.

Заботливость Рована (назовем это так) из приятной начинала становиться раздражающей.

Однако Рован не думал сдаваться. Обмакнув хлеб в бульон, он протянул ей вместе с миской:

– Тебе нужно набираться сил. Вчера ты поддерживала костры на голодный желудок. Это одна из возможных причин, почему все так кончилось.

Бульон восхитительно пах. С желудком она как-нибудь договорится. Селена взяла ложку и принялась есть. Рован тем временем проверил состояние комнаты. Огонь в очаге не гас с самого утра, отчего в комнате было уже не тепло, а душно. И все из-за того, что Селена имела глупость утром пожаловаться на легкий озноб. Створка окна была чуть-чуть приоткрыта на случай, если Селену будет бросать в жар. Дверь комнаты Рован закрыл и запер изнутри. У него на столе, рядом с картой, в глиняном кувшине настаивалась новая порция имбирного чая. Убедившись, что все в надлежащем порядке и в углах не прячутся никакие злобные сущности, Рован так же скрупулезно проверил состояние Селены. Кожа бледная; в местах ожогов – блестящая. Губы – бледные и потрескавшиеся. Осанка вялая. Глаза – слегка затуманены болью и полны едва сдерживаемым раздражением. Рован снова нахмурился.

Вернув ему пустую миску, Селена принялась растирать переносицу, пытаясь погасить головную боль.

– Скажи, а что происходит, когда фэйцы исчерпывают магические силы? У них наступает такое же состояние, как у меня? Или они умеют вовремя остановиться?

– Есть еще такое явление, как карранам.

До чего же красиво в его устах звучали слова Древнего языка. Она бы дорого дала, чтобы он говорил с нею только на Древнем языке. Даже не понимая слов, она бы наслаждалась их звучанием. Увы, для полуфэйцев Древний язык был запретным знанием, и любопытство сурово наказывалось.

– Это явление трудно объяснить, – продолжал Рован. – Пару раз, на полях сражений, я видел, как его применяют. Если твои силы на исходе, твой карранам может поделиться с тобой своей силой. Но для этого между обоими должна быть совместимость и сродство крови.