Наследница огня

– Я не настроена говорить об этом.

– Став королевой Террасена, ты бы смогла освободить Эндовьер. Быстрее и с меньшими усилиями.

– Я не могу говорить об этом.

– Почему?

В ее воспоминаниях существовала яма, к которой она боялась даже приближаться. Селена инстинктивно чувствовала: упав туда, она уже не выберется. Это не касалось гибели ее родителей. Пусть уклончиво и с недомолвками, но об их убийстве она еще могла бы рассказать. Конечно, боль утраты никуда не исчезла и все время подстерегала ее в потаенных уголках сознания. Когда тебе всего восемь лет и ты просыпаешься между успевшими остыть телами отца и матери… это уже невыразимо страшно. Но не то страшное пробуждение разрушило мир, в котором жила и могла бы счастливо жить дальше Аэлина Галатиния. В глубине сознания она слышала голос другой женщины, лихорадочно шепчущей ей. Женщины, которая…

Селена потерла лоб.

– Во мне живет… гнев, – хрипло проговорила она. – Отчаяние, ненависть и гнев. Все вместе они – чудовище. Беспощадное и лишенное разума. Десять лет я только и занималась, что удерживала это чудовище внутри. Но если я заговорю о тех двух днях, о том, что случилось до и после, чудовище вырвется наружу… и тогда от меня останется только оболочка. Я уже не смогу отвечать за свои поступки.

Рован молчал.

– Удерживая чудовище внутри, я смогла предстать перед адарланским королем, подружиться с его сыном и капитаном его гвардейцев. Это позволяло мне жить в замке. Я была Селеной, а чудовище пряталось внутри меня. Подготовка к состязаниям была прекрасным средством отвлечься. Иногда я даже забывала о существовании чудовища… Сейчас я ищу способ уничтожить моего врага и тоже не могу выпустить чудовище. У него другие способы борьбы, но если я применю их хотя бы раз, мне уже будет не остановиться. Меня захлестнет такая ненависть, что я начну уничтожать окружающий мир. Потому я и должна оставаться Селеной, а не Аэлиной. Аэлина бы не задумываясь выпустила это чудовище наружу. Понимаешь?

– Что бы ты ни говорила, я сомневаюсь насчет безудержной ненависти и уничтожения мира. – Голос Рована посуровел. – Но я понял другое: тебе нравится страдать. Нравится собирать шрамы. Они для тебя – наглядное доказательство платы за совершенные тобой грехи. Я это знаю, поскольку двести лет подряд занимался тем же. Ты и после смерти рассчитываешь попасть не в райские кущи, а в пылающий ад. Я угадал? Ад – самое подходящее место, где тебе целую вечность будут напоминать о твоих грехах.

– Замолчи, – прошептала Селена.

Она чувствовала себя маленькой, жалкой, ни на что не способной девчонкой. Рован вернулся за стол. Селена закрыла глаза, но сердце у нее продолжало бешено колотиться.

Она не знала, сколько времени прошло. Кровать скрипнула. Рован улегся рядом. Он не пытался обнять Селену. Просто лежал. От него пахло соснами и снегом. Боль немного отпустила Селену.

– Если ты собралась в ад, значит и там мы окажемся вместе.

Его слова напоминали раскаты грома, ударяющие ей в грудь.

– Вообще-то, я не питаю симпатий к темному богу.

Рован погладил ее по волосам, и Селена едва не замурлыкала. Как же она соскучилась по прикосновениям, будь то прикосновения друга или возлюбленного.

– Когда наши занятия возобновятся, ты опять будешь орать на меня, что я тебя обжигаю?

– Еще как, – с тихим смехом ответил Рован, продолжая свое занятие.

Селена улыбалась. Надо же: суровый фэйский принц гладит ее по голове.

– Когда-нибудь ты обязательно освободишь рабов с каторги. Я в этом не сомневаюсь. И не важно, каким именем ты будешь называться.

У Селены защипало глаза. Не поднимая век, она решилась на ответную ласку, коснувшись рукой его широкой груди. Как приятно было ощущать его ровное, уверенное дыхание.

– Спасибо, что возишься со мной.

Рован хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли возражая. Вскоре Селена провалилась в сон.

* * *

Рован продержал ее у себя еще несколько дней. Он пресекал все ее попытки встать, утверждая, что пока ей надо лежать. В конце концов Селена смирилась. Приятно, когда властолюбивому и ворчливому фэйскому воину не наплевать, жива ты или мертва.

Наступил ее девятнадцатый день рождения. Все было скучно и обыденно. Единственный подарок, если это можно считать подарком, состоял в том, что Рован куда-то умчался и отсутствовал несколько часов. Вернулся он с печальной вестью: возле берега нашли труп еще одного полуфэйца. Селена сказала, что пойдет туда вместе с ним. Рован в своей привычной манере рявкнул: никуда она не пойдет. Во-первых, он уже осмотрел тело, а во-вторых, смотреть особо не на что. Опять запекшаяся струйка крови под носом. Опять труп, из которого высосали все соки и потом беспечно закинули в ручей. Рован успел побывать и в том городишке, куда они наведывались вместе. Местные жители встретили его с распростертыми объятиями, поскольку он опять расплачивался золотом и серебром.