Наследница поневоле 2 (СИ)

Она почувствовала, как бледнеет — до такой степени стало больно от его тона и слов.

— Почему это я идиотка?

Он повернул к ней голову, непонимающе нахмурился.

И вдруг расхохотался, откинув назад голову.

— Ты серьезно? Ты моя невеста! Носишь моего ребенка под сердцем! Неужели ты всерьез думаешь, что я, как последний мужлан, могу обозвать тебя идиотка? Конечно же, я ругаюсь на Руби за ее безрассудство! Эта ненормальная всерьез решила, что если снова умрет, то Темная магия, которую я черпнул, оставит меня в покое. Начиталась всякой белиберды… Я думал, она дурака валяет, а она всерьез пыталась покончить с собой! Психопатка! Вовремя я ее сбагрил…

Анна вдруг разозлилась.

— То есть, если ты называешь идиоткой не меня, а свою… рабыню — ты теперь не мужлан?! Интересная логика!

Элизар замер, чуть прищурив глаза.

— Руби — не рабыня. И никогда ей не была.

— А кто же она тогда? Почему ты просто не отпустил ее, когда спас?

Он отставил бокал и медленно приблизился к кровати.

— А ты много знаешь о Темной Магии, любовь моя? А может, о демонах?

Глаза его угрожающе горели, почти светились в полумраке комнаты. А ее вдруг жар окатил от его последних слов, заливая грудь, шею и щеки. Приходилось признать — это очень простое и очень действенное противоядие от любой ссоры. Достаточно ему произнести два волшебных слова — «любовь моя», и вот уже истинная королева Адлендора розовым киселем стекает к ногам своего советника.

И это бесило. Подскочив и сев в кровати, Анна выставила вперед руку — останавливая его, уже готового перейти к более решительным действиям. Даже не думала в тот момент о том, что одета ровно в то, в чем ее мать родила. Не до этого было.

— О магии я мало чего знаю! А вот о любви достаточно!

— Правда? — усмехаясь, он легонько толкнул ее, и она не удержалась на коленях, упала назад, на мягкую перину. — Может, расскажешь тогда о своем богатом любовном опыте? А то ведь мне интересно…

Элизар навис сверху, придерживая себя на руках.

— Сколько мужчин у тебя было?

— Не твое дело! — она отвернулась.

— Отчего же не мое? Разве я не твой жених?

— Вот и надо было спрашивать до того, как собрался жениться! — выдавила она, уже чувствуя подступающие слезы на глазах. — Я тебе не навязывалась!

Двумя пальцами он взял ее за щеки и повернул лицо к себе.

— Ты права, Анна. Прости.

Он наклонился и поцеловал ее — дурманяще медленно, в расчете на то, что нетерпение заставит ее податься вверх, ответить на поцелуй. Однако Анна не сдавалась — всё и так было слишком по его правилам. Не сопротивлялась, но и не проявляла особой прыти — держала себя в руках.

Но в какой-то момент стало невмоготу, и она впилась зубами в его нижнюю губу, злая от обиды и нарастающего против ее воли возбуждения.

Зашипев, Элизар отпрянул. Перевернулся на спину, утягивая ее за собой… и усадил на себя, прямо на рельефный, твердый живот.

— Чего ты бесишься? Ревнуешь?

Она подвинулась назад, усаживаясь более стратегически — на самую кромку его шаровар. Зеленые глаза тут же потемнели.

Надо застать его врасплох, поняла она — отвлечь, расслабить и сделать то, что она делала уже несколько раз, когда хотела знать правду. Посмотреть в него.

Сильные руки напряглись, приподнимая ее… и опустили, заставляя обоих охнуть.

— Скажи… — ей пришлось прерваться, укусить уже собственную губу, чтобы не застонать.

— Что…

— Скажи, что любишь меня.

— Я ведь… уже говорил… — он резко толкнулся бедрами вверх, но она не позволила, поцокала языком, приподнимаясь на ним.

— Не торопись. Мой темп или все закончится…

Он снова ругнулся, впиваясь в ее плоть цепкими пальцами.

— Скажи, что любишь меня.

Она экспериментально подвигалась, напрягая какие-то особенные, внутренние мышцы, и увидела, как глаза его уходят под веки…

Нет, так не пойдет. Ей нужны его глаза.

— Элизар… — позвала, сама уже мало что соображая.

— Что… дорогая…

— Ты меня любишь?

— Черт бы тебя… Анна…

Он вдруг схватил ее и перевернул на спину, закидывая ноги себе на бедра. Замер на секунду, давая ей привыкнуть к себе… рвано и прерывисто дыша, словно только что пробежал стометровку…

— Люблю. Я тебя люблю…

И этой секунды хватило.

Неотрывно глядя в его расширенные бушующие зрачки, в самую их бездонную глубину, она потребовала знать правду.

Прямо сейчас. Знать, не лжет ли он.

Зрачки словно мутной дымкой подернулись в ответ на ее требование. И сквозь них она увидела другие — те самые, которые один раз уже видела, когда они прощались перед боем. Желтые, вытянутые вертикально. Драконьи.

Прорычав что-то неразборчивое, Элизар вдруг набросился на ее шею, целуя и кусая… начал двигаться, и все это стало неважным — мир расплылся, потерял очертания… А через пару мгновений взорвался, опалив бедра нестерпимо сладкой волной…

— Осари… — шептал Элизар, ловя ее крики губами. — Моя избранная… моя любимая…

И что бы это ни было, это было лучше правды.

В разы лучше. Несоизмеримо, несравненно лучше…

* * *

— Я уже думала, и здесь придется всю ночь уши затыкать.

Анна подпрыгнула. Стакан, который она несла на кухню, чтобы наполнить водой, выскользнул из рук, упал и раскололся на несколько крупных осколков.