Наследница поневоле (СИ)

Как и полагается покорной, послушной жене. Она всхлипнула, ненавидя себя за слабость.

«А если… если мы проиграем? О боже… если ты погибнешь?»

«Тогда мать уведет тебя и спрячет в каком-нибудь из недоступных миров. Родишь моего сына и вырастишь его драконом… Ты сможешь, любовь моя. Ты — сильная».

Она еще пыталась что-то сказать, убедить его, но все было бесполезно — он уже сворачивал, снижался, ложась на крыло и подавая непонятные ей знаки остальным. Вслед за ним снижалась и Адейла — в форме изящного, красного дракона, похожего на тех, что китайцы носят по улицам во время своих празднеств. Заняв место лидера, длинный змеевидный дракон, в человеческой ипостаси бывший бароном Оггайром из далекой северной провинции, повел все племя вперед.

Боже, он действительно собирается сделать это! Действительно собирается оставить ее одну и… и возможно это будет в последний раз, когда они увидятся!

Дракон приземлился быстрее, чем ей хотелось бы — на опушке какого-то леса, все еще очень далеко от границ города. Вокруг уже совсем рассвело — щебетали птицы, стрекотали кузнечики, хоть на мгновение все и замолкло, перепуганное двумя крылатыми чудовищами, спускающимися с неба.

Почему-то Анна вдруг стало страшно, что Элизар сейчас обратится, станет человеком и нужно будет что-то говорить вслух… Но что, что? И что чувствовать по этому поводу? Рыдать? По человеку, который предал ее и вообще никогда не любил? Чушь! Пусть лучше остается драконом. С тем нельзя спать, но общаться куда как приятнее…

Но почему-то хочется именно рыдать, и именно по человеку… Черт бы его побрал…

Вся эта белиберда взвихрилась у нее в голове буквально за несколько секунд — пока слезала с мощной спины ящера, надеясь, что вообще прощаться не придется. Что он тут же оставит ее с матерью, взмахнет крыльями и просто улетит…

Всполох за ее спиной дал знать, что так просто не отделаешься. И еще один — Адейла тоже приняла человеческую форму… Хотя, может, драконица и была первой — Анна не видела, не могла смотреть, просто не могла…

Эх, самой, что ли, сбежать куда-нибудь… Вон хоть в лесок, так заманчиво темнеющий в рассветной дымке…

Девушка обняла ладонями щеки, пытаясь совладать с начинающейся истерикой…

Она не готова, не готова к прощанию… Не ожидала, что ее так сильно накроет… Ведь только что собиралась сама совершить невозвратимое, хотела наказать подлеца… а теперь… теперь дышать нечем при мысли, что больше может не увидеть его никогда…

— Тшш… — сильные руки обняли ее сзади, прижимая к телу, к груди. Крепко-крепко. Не вырваться, даже если и захочет. — Тшш… Тебе нельзя нервничать.

Она втянула ртом воздух — судорожно, рвано. Так что голова закружилась.

— Давай уйдем отсюда. Вместе. Пожалуйста… Ты же умеешь — открой портал куда-нибудь, и нас здесь нет…

Он поцеловал ее в макушку.

— Это мой мир, родная. Я не могу бросить его и уйти.

Она резко провернулась в его руках — глотая горькие слезы и уже даже не пытаясь это скрыть.

— Вот! Ты ради чего угодно стараешься! Ради мира, ради драконьей сути, ради ребенка! А ради меня — что?!

Он уже открыл было рот — в чем-то ее убедить. Или разубедить. И вдруг махнул рукой и просто обнял. Прижал к себе, зарывшись носом в ее кудрявые волосы.

— Мы поговорим, когда я вернусь, Анна.

— Но…

Он прижал палец к ее рту.

— Я вернусь, осари. И мы поговорим.

Поцеловав ее и попрощавшись с матерью, Элизар ушел, а потом и улетел — грозный и готовый к битве.

А она все еще стояла на том же месте, где он оставил ее, не в состоянии пошелохнуться.

Нет, не от горя — от него просто хотелось упасть на землю, свернуться калачиком и рыдать.

От потрясения.

Потому что в тот самый момент, когда Элизар сжимал ее плечи в самый последний раз и называл осари, она увидела — сквозь темно-зеленые зрачки мужчины смотрели на нее, будто просвечивая словно в мутном стекле, другие — желтые, вытянутые вертикально. Драконьи.

Глава 31

— Я знаю, что видела! Это был дракон, и нет, Элизар не был в промежуточной форме! Даже частично не был!

Адейла покачала головой.

— Дорогая, такого просто не может быть. В полностью человеческой ипостаси невозможно увидеть дракона — ни глаза, ни что другое… Сюда, сворачивай на тропинку.

Почти не глядя, куда ступает, Анна свернула с дороги на тропу, убегающую в лес между двумя кустами орешника, уже отяжеленными крупными плодами. Тут же зацепилась платьем, порвала его, выругалась, хлопнула по кусту рукой… и вдруг расплакалась, не в силах больше терпеть и играть в стойкого оловянного солдатика. Вот прям взяла и разнюнилась, стоя посреди лесной тропинки — глупо, по-девчачьи закрывая лицо руками и размазывая слезы.

— Так… А ну-ка успокойся! — свекровь нагнала ее, развернула к себе. — Слышишь? Хватит! А не то я тоже разревусь. У меня истерики знаешь, какие? Пожалеешь, что вблизи оказалась.

Почему-то это подействовало — меньше всего Анна хотела в этот момент видеть «железную леди» в слезах. Еще чего не хватало — чтоб единственный, кто мог защитить ее ребенка расквасился и дал слабину!

Закивала послушно, стирая со щек последние слезы.

— Все, все… больше не буду.