Наследница поневоле

Тот, завидев неожиданного защитника жертвы, оставил попытки утопить Маркова и метнулся в кусты, не заметив упавшей на землю золотой вещицы. Сделав несколько шагов, убийца вдруг резко остановился. Он обернулся и едва не вскрикнул, увидев, как оброненный им предмет, взметнув фонтанчик грязной воды, ушел на дно. Губа ринулся к убийце, спеша воспользоваться его замешательством, но тот уже пришел в себя и, подняв полы плаща, помчался прочь.

— Лех, он живой вроде! — воскликнул Жирный.

— Ну и чего? — недовольно спросил Губа. Он остановился, сообразив, что преследовать неизвестного не стоит, — не его это дело.

— Повезем к шефу? — неуверенно предложил Жирный.

— Идиот! Он вот-вот коньки отбросит! — озверел Губа.

— А чего делать?

Губа размышлял недолго.

— Черт! Волоки на тропинку, — приказал он.

Глава 39

— Что ж ты меня сразу не разбудила? — зарычал Заварзин, когда Лиза, поколебавшись, все-таки позвонила ему и рассказала, что Слава убежал, пообещав вернуться через полчаса, но полчаса давно прошло, а его все нет, она нервничает и…

Детектив резко оборвал ее:

— Почему ты вообще выпустила его?

— Н-не знаю… — Девушка готова была заплакать. — Ты же только мне не велел выходить?

Заварзин немедленно спустился к ней.

— Вы оба идиоты! — заорал Андрей с порога. — Что он еще сказал? Что говорил по телефону? Ну, вспоминай!

— Ничего он не сказал… Только сказал, что сам, без твоей помощи, найдет убийцу Светы.

— Ох! Связался я с вами! — бросил детектив и поспешил на улицу. На пороге он обернулся: — Ты хоть не начуди! Очень тебя прошу, никого в дом не пускай. Поняла?

Лиза молча кивнула.

Заварзин выбежал из подъезда. На скамье, подложив под внушительные зады разрезанные картонные коробки или сиденья от старых стульев, расположилась стайка скучающих старушек.

— Девушки, Марков в какую сторону пошел?

— В какую, в какую? — проворчала самая боевая. — Известно в какую! К ларьку, что у пруда, понесся. Только пятки сверкали… Небось за пивом.

Однако не все «девушки» разделяли ее мнение.

— Брось, Митревна, у него ж баллона с собой не было, — сказала более наблюдательная товарка.

— А хоть брось, хоть подыми. Небось трубы ишшо с утра горят… — не сдавалась первая старуха, которую обращение детектива, по всему видно, не впечатлило. Она не преминула одарить Заварзина уничтожающим взглядом. — Небось дружок его? Водку к нему пьянствовать приперси?

— Спасибо, девушки, — сказал детектив, не желая вступать в дебаты, и помчался к прудам.

— Прыткий, — проговорила Митревна и вернулась к обсуждению морального облика разведенки Ольги, которая жила на первом этаже; — А мужики к ней прям через окна так и шастают, так и шастают… Водку ящиками так и носют, так и носют!

Добежав до ларька, Заварзин заметил, что на другом берегу пруда царит неестественное оживление.

Там, на взгорке, занятые привычными делами бродили милиционеры, суетились медики, кучковались зеваки. Когда детектив оказался на месте происшествия, Славика Маркова уже грузили в машину «Скорой помощи».

Толпа начала рассасываться.

Заварзин подошел к собиравшемуся сесть в машину санитару:

— Куда повезете?

— А тебе чего? Знакомый?

— Ну, — буркнул частный детектив.

— Баранки гну! В Склиф. Если довезем, конечно. А по-моему, можно сразу к химке на хату. Там и доплывет, — заржал санитар и недовольно добавил: — А то возись с ним…

— Иванов! — окликнули его из машины.

— Да иду, иду.

На плечо Заварзина опустилась чья-то тяжелая рука. Он от неожиданности дернулся и резко повернулся.

— Привет, Андрюха. — Круглая физиономия капитана милиции Сергея Тарасенкова — «партийная» кличка Тарасик — излучала ленивое благодушие.

Однако Андрей не обрадовался этой встрече — его-то как раз и не могло ввести в заблуждение показное сонное безразличие Тарасика. Он как раз знал, что его давний приятель и бывший сослуживец обладает не только медвежьим телосложением, но и острым умом, и бультерьерьей хваткой. Тарасенкова ценили, уважали, поручали сложные дела, но с начальством он ладить не умел, а потому, несмотря ни на что, до сих пор оставался только капитаном. При всем при этом Сергей старался делать вид, что количество и размеры звезд на собственных погонах его совершенно не волнуют. Однако Андрея, хорошо знавшего капитана, подобное безразличие в заблуждение ввести не могло. Ему было доподлинно известно, что фраза «капитан, никогда ты не станешь майором» вызывала у Тарасенкова раздражение и внутреннюю панику, он все больше уверялся в мысли, что это про него.

— Привет, Серега, — ответил Заварзин, стараясь придать своему лицу выражение праздного любопытства. — Что тут случилось-то? А?

— А ты не знаешь?

— Откуда?