Наследница Шахерезады

– Ладно, тогда я тебе расскажу, что для больших доз кокаина характерны тактильные галлюцинации, – сказала я, не в силах остановить лекцию, потому как у меня было ощущение, что другой подходящий случай просветить кого-нибудь о зловредном воздействии кокаина мне представится не скоро. – Вообрази себе, при отравлении этим наркотиком людям мерещатся насекомые!

– Какие насекомые?

– Откуда я знаю какие? – я пожала плечами. – Разные, наверное. Блохи, клопы, тараканы, скорпионы всякие…

– Эй, я же ем! – повторила Ирка, посмотрев на меня укоризненно. – Не надо про скорпионов, у меня аппетит пропадает.

Она с некоторым сомнением оглядела скромный огрызок булочки, лично у меня не вызывавшей аппетита изначально, и еще раз старательно ее посолила.

Я хихикнула и закрыла глаза.

Невидимая Ирка хрустнула своей сухой соленой булкой и поперхнулась:

– Хлен-хха!

– Как ты назвала меня – Хеленка? – ухмыльнулась я, не открывая глаз.

Европеизируемся мы, европеизируемся…

Тычок локтем в бок вынудил меня разлепить ресницы и сплести в шнурочек брови:

– С ума сошла, так толкаться?!

– Ты его видела?! – Подружка не обратила на мое возмущение никакого внимания.

– Кого?

– Скорпиона!

– Кого?!

– Гигантского скорпиона с во-о-от такими клешнями! – Ирка помахала руками, изображая клешни гигантского скорпиона. – Он только что прополз по полу вон туда!

Я присела на корточки, заглянула под стул, никаких скорпионов на полу, разумеется, не увидела и покрутила пальцем у виска:

– Ты спятила!

– Я видела его как тебя, – пробормотала подружка и действительно посмотрела на меня, как на гигантского скорпиона – с испугом и отвращением. – Он был серый. Или синий. Или сине-зеленый.

– Гроу-грюн, – понятливо кивнула я. – Как твоя сумка и мои тени для век «Мечта Рэмбо». Дорогуша, по-моему, ты слишком устала и видишь сны наяву.

– Кошмары, – поправила подружка и поежилась.

Потом пытливо посмотрела на солонку, вытрясла на ладонь немного белого порошка, осторожно лизнула его и задумалась.

– Что? – спросила я, заинтересовавшись этой пантомимой.

– Вроде не кокаин, – не вполне уверенно сообщила Ирка.

– Дай попробовать. – Я отняла у нее солонку и тоже произвела экспресс-дегустацию. – Вроде обыкновенная соль.

– Ах, я уже ни в чем не уверена! – сердито воскликнула подружка.

Она еще раз пытливо огляделась на предмет обнаружения на полу гигантских сине-зеленых насекомых и наконец сдалась:

– В самом деле, надо попробовать поспать.

Я мысленно поблагодарила фантомного скорпиона за крайне своевременное явление и снова закрыла глаза, надеясь, что подружка теперь помолчит хоть часочек.

Как бы не так!

– Слушай, он на тебя таращится! – встревоженно нашептала она мне на ухо.

– Кто? Твой гигантский скорпион?

Воображение услужливо нарисовало мне гиперобщительное меганасекомое с глазами на ниточках, и сон с меня слетел.

– Что за манера присваивать каждую гадость! Маньяк наш, скорпион мой! Не надо мне такого «добра»! – заворчала Ирка. – Я говорю про того мужика!

– Не надо мне такого «добра», – повторила я, посмотрев на предмет разговора – редковолосого курносого очкарика далеко не героического телосложения.

Поймав мой взгляд, он улыбнулся и помахал ладошкой.

– Это кто-то знакомый, – утомленно сказала я Ирке. – Потому и таращился – хотел поприветствовать.

– А, действительно, морда знакомая, – успокоилась подружка. – Ой, да это же Юра с граппой!

Я открыла один глаз, посмотрела на Юру, с сожалением констатировала:

– Уже без граппы. – И снова зажмурилась.

Мысли и образы путались, перегруженный мозг отключался.

Спать…

24 января, 18.40

Поддержки и помощи от коллег Якоб не ждал и не хотел. Он ничего не имел против того, чтобы оказаться одиноким героем. Вот тогда эти идиоты поймут, как они недооценивали стажера Шперлинга!

О том, что он вычислил напарницу кокаинового «глотателя», Якоб никому не сказал, зато искусно выудил полезную информацию из стажера Фунтеля. Оказывается, та русская приходила недавно в участок для того, чтобы заявить о краже ручной клади – квадратной серо-зеленой сумки на колесиках.

Якоб внимательно рассмотрел приложенный к заявлению цветной рисунок с удивительно детальным и красочным изображением пропажи и, разумеется, узнал эту сумку, увидев ее вживую.

Ему пришлось дождаться, пока кабинет опустеет, чтобы нарушить правила и заглянуть в сумку в отсутствие ее владелицы и своих коллег, но совесть при этом мучила Якоба гораздо меньше, чем лобопытство.

Действуя быстро и решительно, стажер Фунтель открыл серо-зеленый кофр, пропустил между пальцами пригоршню самоварного золота и убедился в своей правоте.

Белокурая русская бестия была наглой, жадной и беспринципной контрабандисткой.

Кто-то должен был ее остановить.

Кто же, если не Якоб?

24 января, 18.45

Судьба не была ко мне, несчастной, благосклонна: едва затихла Ирка, заверещал ее мобильник.

– Что?! – рявкнула в трубку сердитая подружка вместо приветствия. – Моя твоя не понимайт! Коффер-моффер! На!

Она излишне широким жестом, едва не отбив мне ухо, сунула трубку личной переводчице.