Наследница шовинистов де Мармонтель

Я зарылся лицом в ее волосы, коснулся губами шеи… Наваждение. Она не Люси. Совсем другая и одновременно – такая же. Дух де Мармонтелей во всем. Я мог бы ее бросить в этой гостинице и уехать, забыв обо всем. Мог бы избавиться от нашего родового замка, умчаться на другой край земли. Но меня как будто приковали к ней неподъемной цепью, по которой без конца, без перерыва передаются разряды тока и терзающие, и ласкающие меня одновременно. В этой гостинице очень тихо, настолько, что не слышно шума улицы или соседей за тонкими стенами. Мы одни и мы можем не обрывать этот момент.

Она отдалась мне? Только из-за моего требования?

Нет. Она отдалась, потому что хотела этого и все еще держит свои пальчики на моей шее. Я все еще в ней, мы соединились – на этот раз, именно эта девушка стала только моей. Она не сбежит к Валентину сразу из моей постели. Она не попадет к нему до вечера, а завтра же выйдет за меня замуж. Даже если она планирует меня обмануть, что-то такое хочет – у нее это не выйдет, я не оставил ей путей к отступлению. Она будет только моей. Единственная женщина де Мармонтель, которая целиком и полностью будет принадлежать де Даммартену.

Я не ослаблю железную хватку до тех пор, пока по моему родовому замку, по замку де Даммартенов не будут бегать наши дети! Но прежде…

Я с силой заставил себя как можно резко подняться с нее. Запретил себе даже смотреть в ту сторону, чтобы не сорваться обратно, чтобы не поддаться ее чарам раньше времени.

– Собирайся, – приказал ей, – мы должны ехать.

Я оделся первым и решил выйти на улицу, избавиться от ее навязчивого запаха, окутавшего меня своими путами и все тянувшего, тянувшего прогнуться перед ней, от этого противоречивого порыва изменился даже мой голос, мне самому было противно слышать себя – однако. Это все, как смог себя остановить.

– Я подожду тебя снаружи, в машине, – бросил, не поворачиваясь к ней лицом. – Не задерживайся.

Глава 29

Селестина де Мармонтель лежала в больничной палате с открытыми глазами. Взгляд давно ослепших глаз был устремлен в потолок. Женщина уже давно и крепко привыкла к тишине так же, как привыкла к одиночеству. Вся ее жизнь была одной сплошной неудачей. За исключением счастливого детства. Пожалуй, это то, чем действительно может похвастаться каждая женщина династии де Мармонтель – счастливым детством. До своего совершеннолетия, до полового созревания, девочек безумно балуют в этой семье. Они не знают ни горестей, ни бед. Лучшие школы, большое количество друзей и знакомых, путешествия. Все в свободном доступе, пока ты ребенок. Игрушки, шалости и лакомства. Дни рождения праздновались с такой помпой и размахом, что их в пору было бы сравнивать с королевскими. Любимые родители и из поколения в поколение, грустная мать.

Маленькая Селестина удивлялась, почему ее отец всегда так счастлив, почему улыбается только он, а мама никогда лишнего слова не скажет, словно зла на детей за что-то. За что же? Отец маленькой Селестины не раз повторял – нет такого греха, который он не простил бы своим детям. Его нет. Все, что может быть испорчено – может быть заново восстановлено или куплено. Остальное не имеет значения. Дети де Мармонтелей всегда были по-царски избалованны. Особенно девочки, словно перед ними искупали вину за то, что начнется после совершеннолетия.

Селестина была спокойным, жизнерадостным ребенком. Любила много читать и подолгу уединяться. Сидеть на траве в тени деревьев и наблюдать за небом, белыми облаками, за солнышком, которое очень любило порой прятаться за тучами. Маленькая Селестина де Мармонтель очень любила дождь. Именно так однажды она познакомилась с темноволосым мальчиком Паскалем. Им обоим было по одиннадцать лет. Они оба любили гулять по разноцветным полям, соединявшим два имения – де Мармонтелей и де Даммартенов испокон веков бывших соседями.

Теперь уже Селестина не вспомнила бы ничего из того, что было до… их первого поцелуя. Что было реальностью, а что ее фантазиями, которые она додумала, уже попав в клетку, сплетенную из невидимых прутьев с шипами одиночества. В эту клетку посадил ее муж и ее брат – Абсолон. Жизнь прошла, пролетела, теперь остается только вспоминать. Она стала одинокой с тринадцати лет – с этого возраста ее заставили отречься от знакомых и друзей, ограничив свободу замком и выходами в свет под строжайшим надзором людей, которых приставлял к ней муж.

Из окон замка Селестина наблюдала за течением жизни, смотрела, как менялись времена года, как утекало время и как ушел единственный человек, которого она любила, и кто любил ее. Она наблюдала за тем, как повзрослевший и возмужавший Паскаль женился на покорной и тихой Луизе. Как у них родился сын. Но даже женившись, Паскаль не бросил попыток выкрасть ее. Постоянно наведывался к соседу Абсолону под всеми возможными предлогами. В те моменты, когда Абсолон уезжал из замка с детьми – Селестине все же удавалось уединиться с Паскалем.