Наследница (СИ)

В окно вылетел стол. Файон отшвырнул с пути подвернувшийся коврик и размашисто вышел из дома прямо в разбитое окно, ещё миг назад бывшее стеклянной стеной, за которой горел пожар бурбонских роз подкласса альба. Ясмин поёжилась на утреннем ветру, игриво вошедшим в комнату и весело прокатившим через комнату те самые потерянные склянки.

Наверное, и впрямь придумывает, грустно решила Ясмин. А кто нет?

Следом она не вышла только потому что была в сорочке. Терпеливо собрала склянки и даже рассортировала из согласно маминым подписям. Немного помедлила на пороге, давя желание побежать за Файоном следом, чтобы точно знать, куда и зачем он пошёл. И что он там на натворит без ее тонкого контроля. Последняя мысль показалось особенно забавной. Можно подумать, она может его контролировать.

Включив разум, она переоделась и сходила в душ, хотя разумнее было бы сказать, сходила в траву, которая любезно дезинфицировала все, до чего дотягивалась. После долго пила кофе, и двинулась к выходу только когда других дел не осталось. После вернулась и заварила ещё один кофе. Если ее застукают за прокрастинацией, она скажет, что не напилась.

Признаться, Ясмин малодушно решила пересидеть. Абаль, наверняка, уже вернулся, в ведомстве стоят грохот и вопли, а у неё нежная душевная органика. Вот покричат, успокоятся, тогда она и подойдёт.

Но когда стрелка часов стала клониться к обеду, Ясмин вынужденно потащилась в ведомство. Сколько кофе не выпей, а в третьем двоечасии у неё урок и будь добра поспевай к началу.

К сожалению, профессиональная чуйка ее не подвела.

У научного ведомства толпа напоминала небольшой рынок. Человеческий поток залил холл, центральный сад, выплеснулся разноцветьем одежд на улицу. Часть любопытствующих, похожих на аккуратно отломленный от общего пирога кус, висела на балконе второго этажа, даже не пытаясь сделать вид, что им не интересно. Ученики облепили окна. Из окна условной учительской маячили физиономии обслуживающего персонала.

Ясмин выдернули с дорожки, как репу из грядки, едва она остановилась и задумалась, а не сбежать ли? Пусть мужчины выясняют отношения без неё. В последний раз, когда они выясняли отношения при ней, Ясмин выпала роль древнеримской статуе в музее. В смысле, она лежала голая и не могла пошевелиться. Одно из самых отвратительных чувств в ее жизни.

— Вот она! — выкрикнула Низа.

Та неожиданно оказалась в эпицентре событий и застыла между Абалем и мастером Файоном. Даже Примула оттеснило человеческой волной к краю импровизированного круга.

— Это ее вина! — Низа заломила руки, и все ее маленькое фейское тельце застыло и словно нацелилось всей своей ненавистью в Ясмин. — Ее удивительные способности в ядоварении известны всей Варде, и кто знает, что она заставила выпить мастера Тихой волны?

Толпа заволновалась, и Ясмин поспешно отреагировала:

— Я вообще не была в лаборатории после последнего возвращения из Чернотайи.

— Я пока живой, — поддержал ее Абаль.

Они переглянулись, как попугайчики-неразлучники, и Ясмин окатило ещё не забытым ночным жаром. У Абаля порозовели скулы, и он с трудом отвернулся.

— Сие правда всем известная, — мастер Дея не посмела пересечь невидимой границы круга, которая отделила их вчетвером от толпы. — Мастер Белого цветка всегда славилась афродизиаками и приворотными.

Абаль открыл было рот, но Ясмин несильно ткнула его в живот. Мол, замолчи.

— Я варила приворотное один раз, — она уставилась на мастера Дею. — В качестве дипломной работы по вашему же предмету, и опробовала его на белке.

В толпе послышались смешки. Многие помнили развеселый опыт, когда влюблённая белка ходила за Ясмин хвостом и все время кусалась. То ли дозировку напутали, то ли приворотное оказалось забористым.

— И то верно, — крикнул кто-то из толпы. — Приворотное у неё только дурак возьмёт.

— И действует оно всего две недели, — поддержал второй. — А мастера-то месяц, как не видели. И было бы — выветрилось.

— Я оправдан, — одними губами шепнул Абаль. — Я не пил.

Ясмин невольно усмехнулась.

Потом ее обвиняли, что она опаивала мастера Файона, и тот художественно молчал, хотя она ему и воды не наливала за все время их общения. Ко всеобщему удивлению, на ее защиту стал Примул, объявив их брак с Абалем законным.

— Принимаю тебя, как дочь и отдаю сердце сына, — он возложил руку ей на голову, И Ясмин невольно склонилась.

Возможно это была клятва, потому что тело окатило мелкой дрожью, и тут же схлынуло. А когда выпрямилась, поняла, что все это время Примул смотрел на Файона.

— Нет, — сказал Файон. — Я вызываю на бой мастера Тихой волны и заберу силой своё по праву первого.

Он сказал это негромко, но его услышали. Тишина настала резко, словно кто-то выключил звук, только на балконе ещё переговаривались. Наверное, наверху слышимость было похуже.