Наследница (СИ)

До офиса Кабаева мы ехали минут тридцать, но, признаться, это были самые длинные тридцать минут в моей жизни.

И вот, наконец, мы остановились у огромного зеркального здания с надписью «Эдем».

— Это здесь, — пояснил Степаныч, — удачи!

— Спасибо! — поблагодарила я его и вышла из машины.

Здесь меня встретили куда более гостеприимно, чем в особняке. Поэтому безо всяких препятствий я добралась до кабинета Кабаева.

— Вам назначено, — подскочив ко мне, спросила секретарша, — если нет, мне нужно доложить.

— Я по личному! — коротко отрезала я, и слегка ее, отстранив, вошла в кабинет.

— Извините, Андрей Сергеевич, я пыталась её остановить, — забежав вслед за мной начала оправдываться она.

— Оставь нас! — приказал он, девушка послушно вышла.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил он.

— Ну, если Магомед не идёт к горе, то гора сама идёт к Магомеду. — Объяснила я.

— Я же сказал, что свяжусь с тобой! — всё больше злился он, явно не ожидая моего визита. — Какого чёрта?! Как ты меня нашла?!

— Адрес твоей фирмы в свободном доступе! — спокойно ответила я.

Хотя сама сейчас удивляюсь, почему я сама не додумалась его найти. Видимо все эти происшествия меня окончательно выбили из колеи, раз я не могу догадаться до столь элементарных вещей.

— Прошло больше трёх недель, как ты хотел со мной связаться, но ты молчишь! Слушай, Кабаев, чего ты добиваешься? Ты прекрасно знаешь, что в дочке души не чаю, тебя люблю, а ты причиняешь мне боль. Неужели нельзя было позвонить, предупредить, хотя бы через этих двоих, которые хвостом за мной везде ходят?!

— Да, ты права, прости, — согласился Кабаев.

— Конечно, права! Ну, так что, когда я смогу увидеть свою дочь?

— Не знаю, может через неделю, — вновь начал юлить он.

Глава 28

— Какая неделя, Кабаев, ты о чём? Всё хватит, никакой недели. Я хочу видеть свою дочь сегодня же!

— Неделя, Наташа, дай мне хотя бы одну неделю! — Андрей подошёл ко мне и взял меня за руки. — Мне нужно проверить на причастность ко всему этому одного человека. Потому что если это он, то обнаруживать твою дочь нельзя. Иначе он будет играть на ней.

— Я не собираюсь её обнаруживать, я просто хочу её увидеть. И что это за человек?

— Не важно, — отмахнулся Кабаев.

— Что за тайны, Андрей, вообще-то речь идёт обо мне и о моей жизни, я имею право знать.

— Речь идет о Звере, — начал он.

— О каком звере?

— Зверский Аркадий Поликарпович! По кличке Зверь.

— А он здесь при чем? И кто это вообще такой?

— Это очень известный бизнесмен. У него по всей России огромное количество строительных кампаний. Вернее компания у него одна, здесь в Москве, а филиалы по все России. А в прошлом Зверский известный криминальный авторитет. В лихие девяностые славился разбоями, поджогами и прочими неправомерными действиями. Он многих подмял под себя. Дядя сказал, что около года назад, незадолго до того, как погиб твой дедушка, Зверский предлагал выкупить вашу фирму за приличные деньги. Но твой дед отказался. Это знает и твой Степаныч, кстати. Не веришь мне, спроси у него.

— Что связывает Стрельникова, Степаныча и моего деда? Только не говори, что они были не знакомы! — решила я под эту дудочку ещё одну тайну выяснить. А что? А вдруг?

— Они очень хорошие друзья. Вместе начинали бизнес, в те же лихие девяностые. Правда дядя служил тогда в милиции и помогал отбиваться от бандитов. Стрельников уже тогда был на хорошем счету. Больше я ничего не знаю, всё, что я тебе рассказал, так это со слов дяди, а он особо не распространялся. Хочешь подробностей, спроси у Степаныча. Думаю, он знает больше. Так что мне нужна неделя. Я сам с тобой свяжусь. А теперь иди, у меня много работы. — Он сел в своё кресло и открыл папку с бумагами, показывая тем самым, что наш разговор окончен.

— Неделя, Кабаев, и не днём больше. А иначе, я напишу заявление в полицию о том, что ты похитил мою дочь! И тебе даже твой Стрельников не поможет! — Андрей хотел было что-то возразить, но я вышла из кабинета, не дав ему ничего сказать.

— Ну, как сходила? — спросил Степаныч, едва я оказалась в машине.

— Он попросил ещё неделю, чтобы выяснить, не причастен ли ко всему этому Зверский.

Я понимала, что Степаныч в курсе про Зверя, поэтому старалась уловить его реакцию на мои слова до мельчайших подробностей. И я не ошиблась, едва Степаныч услышал про Зверского, тут же побледнел. А потом, ослабил галстук на шее. Ему словно не хватало воздуха.

— Что с тобой, Степаныч? Тебе плохо? — признаться, я испугалась за него.

— Всё нормально, поехали, — он завёл машину.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовалась я.

— Нет, — резко отрезал он. — Думаю всё что нужно, тебе рассказал твой Андрей. Мне нечего добавить!

— Степаныч…

— Всё я сказал! — больше он не проронил ни слова.

Я поняла, что сейчас пытаться что-то выяснить бесполезно. Поэтому допрашивать его не стала. Потому мы ехали молча. Но не успели мы далеко уехать, как нас догнали две машины, одна из которых нас обогнала и резко преградила нам дорогу. Степаныч едва успел затормозить. Не знаю, каким чудом мы не врезались в ту машину.

— Что за чёрт? — выругался Одинцов.