Наследница сокровищ Третьего рейха

– Да, готов ждать всю свою жизнь, – говоря, встал на одно колено и протянул ей красный букет роз.

Она, как бы тоже сделав ему поклон, взяла с его руки букет,

– Ладно, на этот раз я попробую поверить вам, – сказала.

– Если я прощен, моя принцесса, тогда нам стоит поторопиться. Ваша многоуважаемая будущая свекровь ой как не любит, когда опаздывают.

– Тогда побежали поскорей, – сказал, и схватив его за руку, – нельзя, чтобы невестка на первую встречу опоздала.

Быстро сев на ожидавшую их служебную машину отца, поехали в гостиницу.

Мехрибану, впервые вступая в вестибюль гостиницы Россия, была в восторге от увиденного. Великолепные и изысканные убранства внутри гостиницы не оставили ее равнодушной.

– Как же здесь красиво и богато,– оглядываясь по сторонам, она от чистого сердца выражала свои чувства.

– Бану,– обратился к ней Мансур,

– Да, Мансур ака,

– Давайте поменяемся своими букетами.

– Хорошо, но почему?

– Вот этот белый букет я купил для мамы. И очень хотел бы, чтобы их ей вручили вы.

– А может ей по вкусу эти красные розы?

– Их я для вас купил,

– Но они так прекрасны, давайте именно их мы отдадим маме?

– Вы не обидитесь?

– Что вы, нет, конечно. У меня никогда не было мамы, и я не знаю, какие эти чувства быть рядом с мамой. Но всегда думала, считала, если бы у меня была бы мама, я все лучшее и самое прекрасное отдала бы ей, – с грустью, опуская свои глаза, произнесла она.

– Спасибо вам за эти теплые и прекрасные слова, – сказав, Мансур остановился возле двери одного номера.

– Что, мы уже пришли, – взволнованно и немного покраснев, спросила Бану,

– Да, – постучал в дверь, и открыв ее, стал приглашать ее.

Услышав, как открылась дверь и голос своего сына, мама Мансура направилась к ним на встречу. Тут же сын поприветствовал ее и представил Бану,

– Знакомьтесь мамочка, это и есть Мехрибану, – а в ответ, представил ее девушке.– Бану, моя мама Хадича Султановна, надеюсь, в будущем она станет и для вас мамой.

Мама Мансура оценивающим взглядом с ног до головы посмотрела на девушку. И заметила неприятный для себя запах ее дешевых духов. Обратила внимание, что та была одета слишком примитивно и по-простому. Дешёвое платье, сандали, простые сережки на ушах, ни одного колечка, ни одной цепочки на шее.

Бану смущаясь, протянула ей букет роз. Понимая, что девушка не из богатой семьи, хоть и была достаточно мила и красива, Хадича Султановна грубо схватила букет роз, протянутый ей. Несколько шипов роз вонзились ей в ладонь. С криком швырнув их в сторону, стала осматривать свою рану. Чувствуя себя виноватой, Бану стала извиняться перед ней. Ничего не отвечая ей и не приглашая гостью, та направилась в гостиную. За ней последовали Бану с Мансуром.

Когда все расселись по своим местам, Хадича Султановна взглянул на старшего повара и язвительно буркнула.

– Что стоите, как истуканы? Нам долго ждать, пока вы будете накладывать еду? – Извинившись, повар, быстро подвел тележку к столу и налил в тарелку первое блюдо.

Мансур, глядя на маму, ничего не понимал. Когда он собирался поехать к Бану, она была радостной и веселой. Что произошло за эти полчаса с небольшим, он не понимал. Будто ее словно подменили. Как бы не пытался не обращать на это внимание, у него это не получалось. Именно это заметила и Бану.

Не предлагая отведать им еду, Хадича Султановна съела свое первое и взяла в руки бокал вина. Сделав из него пару глотков, язвительно спросила у Бану,

– А почему вы не притронулись к вину? Возможно, мы выбрали не те вина, к которым вы привыкли?

– Простите, но я не пью и никогда не пила, – ответила ей Бану.

– Вы не стесняйтесь, скажите, я же знаю, что студенты предпочитают портвейн, вермут, не так ли?

– Мама прекратите, Мехрибану действительно не пьет.

– Вот как? – иронично, прищурив свой нос, выразилась она. А потом, пристально взглянув на нее, с укором спросила. – А в каком посольстве, или же, в каком торговом представительстве работают ваши родители?

– У меня их нет, – опуская свои прослезившиеся глаза, произнесла Бану.

– Как нет?– Переспросила Хадича Султановна.

– Я выросла в школе-интернате, и своих родителей никогда не видела,

– Как в интернате? Разве в МГУ берут детдомовцев? – специально делая укор на слове детдомовцы, та взглянула на сына.

– Мама прекратите,– взмолился Мансур.

А она, не обращая на него внимания, вставая с места, грубо сказала,

– Вы, любезная, простите нас, мы сейчас подойдем, – сказав, обратилась к сыну. – Мансур идем со мной, мне нужно с тобой поговорить.

– Бану, простите меня, пожалуйста, я сейчас приду, – сказал он и последовал за мамой.

Когда Мансур зашел в комнату и прикрыл за собой дверь, мама, прикуривая сигарету, указала ему сесть на стул, а сама незаметно приоткрыла дверь.

– Что с вами, мама? Я вас не узнаю? – Еле произнес Мансур.

– Это со мной, что ли, сынок? – Злыми глазами взглянула на него она. – Нет, это с тобой происходит? А безродную, бездомную дворняжку собираешься привести в дом?

Не выдержав ее оскорбления в адрес Бану, Мансур вскочив с места,

– Мама, прекратите! – вскрикнул он.