Наследница старца Зосимы

Очень хотел бы, чтобы ты тоже ехала с ними! Я говорил как раз об этом в прошлом письме.

Вновь прошу, чтобы ты приняла моё предложение! Сейчас я ещё мог бы посодействовать в этом. Думаю, что, вероятнее всего, скоро решусь и уеду в армию к адмиралу Колчаку как врач и тогда уже не смогу тебе помочь с отъездом за границу.

Не знаю, одобрила бы ты мой выбор среди противоборствующих сторон или посоветовала бы не пытаться вмешиваться в противостояние? Но совесть указывает мне мой такой путь… Не смог бы я сейчас спокойно жить с Таней и Олей во Франции и делать научную карьеру как врач!

Вот – всё, что смог написать на бумаге, а сколько хотел бы сказать при встрече!

Знаю, что твои любовь и мудрость смогли бы помочь мне в выборе того, как жить дальше, для чего жить, на что опереться в этом безумном мире…

Храни тебя Бог!

С любовью,

Денис»

Там, где Жизнь Вечная

Зося стала всё более и более ощущать, что живёт с Богом, в Боге – в каждую минуточку жизни!

Это и спасало: ведь в мире последовательно происходило то, что люди потом называли Первой мировой войной, революцией, гражданской войной…

Зося работала в своей больнице уже много лет как главный врач, и в это сложное время сумела сохранить и врачей, и сестёр. И всё, необходимое для лечения, умудрялась иметь. Зосе также удавалось без особых усилий поддерживать внутренний мир в душах сотрудников больницы – с его законами любви и уважения, доброты и взаимопомощи.

Городок уже несколько раз переходил из-под одной власти к другой… Лилась кровь людская, множились муки от ран, от голода, от потери всего имущества и крыши над головой – в безумной битве «за Родину!»…

В больнице же Зося принимала больных и раненых, не разделяя на «белых» и «красных», военных и гражданских… При детском отделении образовался дом-приют для детей-сирот, которых становилось всё больше…

* * *

Инок Всеволод, новый ученик о. Александра, вошёл в скромную келью своего учителя.

О. Александр ныне был главным в сей монашеской обители, в которой теперь осталось всего двенадцать монахов.

Последний настоятель монастыря, архимандрит Илларион, после расправ в Белогорском Свято-Николаевском монастыре, распустил всех монахов. Велел для спасения людей ехать всем по домам, укрыться по родственникам, взять с собой самые ценные иконы, книги церковные, спрятать, чтобы сохранить всё на будущее… Только несколько ближайших учеников о. Александра захотели остаться с ним в обители, чтобы продолжать учиться. И ещё те остались, кому идти было некуда.

Инок Всеволод попал в обитель совсем недавно, гонимый событиями внешней жизни. Но увидел он в том великий Промысел Божий! Никогда прежде он не встречал таких людей, как о. Александр! Мудрость и сила духа этого человека потрясли его! Он понял, что нашёл своего учителя!

* * *

О. Александр в это утро встретил его как всегда ласково, благословил, сказал:

– Ты сегодня, после уроков в детском приюте, зайди к Софье Фёдоровне в больницу: она тебя ждёт, собирается передать нам что-то.

– Откуда Вы всегда всё это знаете? Будто по телефону с ней поговорили!

– Скоро сам познаешь, что души и без телефона меж собой понимание могут иметь весьма ясное.

– Она, выходит, тоже святая, хоть и в миру живёт? Как такое возможно?

– А ты сам присмотрись со вниманием – и многое тогда заметишь! «Святость» же – слово особое, давай мы без него обходиться пока будем. Ступай теперь! Опаздывать – нехорошо: будет правильным детей учить своим примером во всём!

* * *

Инок Всеволод закончил уроки со старшими детьми в детском приюте при больнице. Это учительство было своего рода послушанием, которое о. Александр предложил исполнять нескольким хорошо образованным монахам.

Всеволод шёл в кабинет к Зосе. Его сопровождали те дети, очередь которых была сегодня для помощи в больнице. Они радостно показывали Всеволоду дорогу. А ещё они были так счастливы, что увидят сегодня «маму Зосю», как «за глаза» называли Софью Фёдоровну все в приюте.

Дети радостно бросились обнимать Зосю, рассказывали о своих делах, старались прижаться, подержаться за её руки.

У Всеволода было время осмотреться и понаблюдать за всем происходящим, пока девочки и мальчики делились своими радостями и трудностями, рассказывали о подготовке к концерту перед больными, о других новостях.

Софья Фёдоровна была очень красивая, стройная, подтянутая, густые русые волосы собраны в простой причёске. Она ласково улыбалась, спокойно и мягко всё объясняла каждому из детей.

Но было ещё что-то в её облике и во всём пространстве вокруг. Всеволод для себя такое отмечал в о. Александре: словно ореол Божией Любви вокруг тела проявлен был всегда – невидимо для обычного взгляда, но ощутимо для доброй души.

Потом, когда дети отправились со своими простыми поручениями по работе в больнице, радостные и в то же время полные серьёзной ответственности за порученное, – тогда Зося обратилась ко Всеволоду:

– Очень рада познакомиться! О. Александр мне рассказал о Вас. И я ждала Вас сегодня: хотела с Вами вот это передать о. Александру.

… Она протянула толстую рукопись: