Наследница старца Зосимы

Так что, не волнуйся за меня и убеди Ольгу не тревожиться. Не рассказывай ей подробности. Ей теперь в её положении нельзя волноваться!

Больше нет времени для письма: сейчас уже собирают почту. Следующая возможность отправить вам весточки может представиться не скоро.

Передавай всем, кого я знаю, мою любовь!

Ваш Денис»

Письмо Виктора Зосе (1905 год):

«Милая Зося!

Как же я скучаю по тебе! Вот, получил твоё письмо — и целую строчки, каждое словечко, написанное твоей рукой! Погрузился в твою нежность, будто бы ты рядом оказалась!

За меня не беспокойся, работаю в госпитале довольно далеко от театра боевых действий. Тут не стреляют...

Но зато все ужасные последствия этой войны — у меня перед глазами почти круглые сутки. Сплю всего по три-четыре часа.

Столько искалеченных, столько тех, кому уже невозможно помочь!.

Никогда не думал, не мог вообразить, что мне придётся делать столько ампутаций.

Порой жалею, что не научился молиться, правда, на это не достало бы времени.

Во мне вновь и вновь закипает ненависть к тем, кто превратили жизнь обычных людей в этот кромешный ад!

Что будет с этими «искалеченными героями» потом? С теми, кто выживут, но останутся инвалидами... Изувечены тела, изуродованы жизни, судьбы и их, и всех их близких!.

Те, кто виновны в этом ужасе, должны понести неизбежное наказание! Все те миролюбие и принятие, которым ты учила меня, — испаряются во мне без остатка.

Теперь я знаю, как буду жить, когда эта война закончится!

Прошу: попробуй успокоить отца! Он снова тревожится сверх меры и ищет любую возможность вернуть меня в Академию для научной работы.

Но судьбы мира теперь будет решать не наука, как бы далеко она ни шагнула и сколько бы открытий ни было сделано! Даже после войны я не смогу заниматься пробирками в лабораториях, как бы отец этого ни хотел, каким бы одарённым меня ни считал. Попробуй объяснить ему это: ты ведь умеешь мягко так всё сказать, солнышко моё! Скажи, что я люблю его, но у меня свой путь в жизни.

Пиши мне чаще: твои письма — как глотки настоящего счастья среди смертей и страданий, которые — вокруг!

Как твои «битвы» с вашим новым профессором на летней практике? Он верит уже твоему ясновидению диагнозов больных или всё ещё спорит и возмущается? Здорово бы было посмотреть на выражение его лица, когда моя любимая Зося опять оказывается права! Он уже разрешил тебе оперировать самой?

Когда вернусь, ты научишь меня всему этому? Или опять скажешь, что без глубокой веры в Бога у меня ничего из этого не получится?

Как же я люблю тебя, милая моя, дорогая моя!

Как же я хочу обнять тебя вновь!

Как же стосковался по тому невероятному счастью быть рядом с тобой!

Люблю тебя!

Бесконечно твой,

Виктор»

Письмо Зоси о. Александру (1905 год):

«О. Александр, как много хотелось бы мне Вам рассказать в подробностях!

Надеюсь, что скоро приеду, и наши беседы вновь будут подводить меня всё ближе к пониманию Божией Воли.

Дела с изданием книги с изречениями старца Зосимы пока не слишком успешны. Мне везде в издательствах отказывают, говорят, что они — светские структуры, а изречения Святых публиковать должны издательства церковные... Буду продолжать искать разные возможности. Пока с Олей решили отпечатать маленький тираж на свои средства и дарить книги там, где это уместно.

Если всё сложится, то привезу и Вам напечатанные экземпляры.

А пока немного радостных известий:

Наш новый профессор преисполнился внимания к моим мнениям о диагнозах. Его возмущение сменилось уважением, и мы сотрудничаем теперь во всём. Он разрешил мне самой проводить некоторые операции, а сам при этом лишь контролирует и советует. Мы много беседуем и о духовных причинах болезней. Всё получается так, как Вы мне говорили!

Вот ещё размышления мои хочу рассказать:

Как удивительно, что война так по-разному отразилась в жизнях всех людей.

Для кого-то она — там, где-то далеко, и его жизни совсем не касается.

Многие живут шумихой и новостями из газет. Ругают тактику командующих за поражения, жаждут славы и побед... Много «возвышенных лозунгов» и какой-то бессмысленной и показной «помощи воинам».

А ещё продолжают нарастать забастовки и демонстрации протестов, но они большей частью внешне даже не связаны с самой войной.

Наша Оленька беременна, все вокруг оберегают её, а она оберегает всех. Она сама носится с помощью «Красному кресту», организует курсы сестёр милосердия, вкладывает средства в закупку тех медикаментов, которые реально нужны, помогает возвращающимся из госпиталей раненым и их семьям.

Если бы все те, кто заняты благотворительностью, были бы столь мудры и практичны, как Оля, и таких людей было бы больше, то, наверное, даже вся страна скоро бы пришла к миру и процветанию.

От Сергея пока нет писем, это понятно: там, где он сейчас, их негде отправить. Но все сильно переживают.

Зато пока регулярно получаю письма от Вити и от Дениса.

В Викторе вновь проснулся «воинственный бунтарь» и «борец за свободу и справедливость»... Не знаю, стоит ли напоминать ему о тех прозрениях, которые у него были так недавно. Или нужно подождать? Ему там так тяжело.