Наследница тамплиеров

— Слушай, Кречет, такое дело — у нас тут джип без номеров, нашли в лесу, на сиденье кровь, двери открыты, но противоугон стоит. Ребята говорят — какой-то интересный. Не посмотришь? Услуга за услугу!

— Посмотрю, конечно, — ответил Кречет, прекрасно понимавший, что на таких мелких услугах строятся хорошие отношения между полицией и «Часовым». — Где этот джип?

— Его сейчас тащат к конторе. Выдвигайся, когда сможешь, сперва ко мне зайди.

— Хорошо. — И Кречет, прекратив разговор, обратился к Успенскому:

— Ну вот, все, что можно было сделать сию минуту, сделано.

— Пошли кого-нибудь из своих в Сакрай! Это очень важно!

— Погодите, Борис Семенович, сперва убедимся, что среди покойников ваш Потапенко не числится.

— Какой ужас…

— Паниковать рано. Из Сакрая много куда можно уехать.

— Но телефон!..

— Борис Семенович, вы сколько раз в жизни теряли телефоны?

Ответа не было.

Отвязавшись от Успенского и убедившись, что Лео на рабочем месте отсутствует, Кречет поехал к Аствацаряну и с большим интересом изучил противоугон бесхозного джипа.

— В Протасове никто таких не ставит, эта мода до нас не дошла, — сказал он приятелю. — А вот в Ключевске есть один «самоделкин»… Делает неряшливо, думаю, это его почерк. Сейчас найду его телефон…

— Только он?

— Еще в Богдановке, в автосервисе, можно поспрошать. В том, что напротив рынка. Там у них новый парнишка, очень этим делом увлекается. Но, думаю, это наш гений из Ключевска. А для меня что-нибудь есть?

— Никого похожего на Потапенко не подняли. Старичок один — там инфаркт, нашли на шпалах. Видно, шел по шпалам в лес, по грибы, корзинка у него была. Ну, девчонку подняли. На лесной опушке. Что интересно — девчонка городская, деревенские так только на дискотеку наряжаются, летом ходят по-простому, их мамки заставляют на огородах горбатиться. Да, что интересно! Босая! В лесу — и босая. А туда без резиновых сапог и не суйся. Ее туда привезли и бросили, обувь по дороге потеряли.

— Бедняга.

— Да уж, бедняга. Нож промеж лопаток всадили. Ведь домашняя девочка, руки чистые, наверняка родители ищут. — Гарик вздохнул. — Годика на два постарше моей Каринки. Прямо беда…

— Документов, конечно, нет.

— Даже сумки нет. И никто не заявлял о пропаже. Непонятно, что думать.

— И что, ни одной зацепки?

— Нет. Не изнасилование — насильник, если потом убьет девчонку, не станет на нее штаны натягивать, знаешь, такие, в облипку, ч-черт, как же они называются? Ну, ты понял, о чем я.

— Понял…

Глава двенадцатая

Анюта с Феденькой на руках пробежала четыре квартала — сперва по Никитской, потом по Речной, потом по Парковому переулку, наконец, по набережной. Ей было плохо, она спотыкалась, сердце колотилось, но она бежала, пока настоящее опасное головокружение не заставило ее остановиться и сесть под фонарным столбом, прислонившись к нему спиной. Несколько лет назад городские власти поставили эти фонари, торчащие из больших и тяжеленных бетонных кубов. Молодые мамочки, приходя с колясками на набережную, чтобы детки подышали свежим речным воздухом, устраивались на этих кубах кто с вязанием, кто со смартфоном.

Феденька во время этого бегства начал хныкать, а у реки и вовсе заорал.

Анюта знала, что нужно покачать его на руках, но силы иссякли. Ослабла даже шея, и голова склонилась совсем низко, подбородок уперся в грудь. И Анюте стало страшно — как бы не уронить ребенка. Руки были ватные, Феденька не унимался.

И сердце! Ох, как билось сердце! Такого с Анютой отродясь не случалось.

И что всего страшнее — она не могла понять, откуда этот испуг. Бежать, спасать себя и ребенка — этот приказ души она помнила. Но откуда бежать, от чего спасать?

Вдобавок — дрожь. Мелкая противная дрожь. И полный разброд в мыслях.

Анюта подумала: нужно вызвать такси и ехать домой. Но смартфон остался в сумочке, сумочка — в коляске, а где коляска?

Там — все! Феденькины памперсы, ключи от квартиры, смартфон, деньги…

Деньги! «Мальчики» и «девочки», «мальчики» и «девочки»…

Сейчас, сию минуту, она прекрасно понимала те чудеса с двухевриками, которые объяснить не могла, но в конце концов стала принимать как должное.

Была одна монета-«мальчик» и одна монета-«девочка». Что-то заставляло их давать потомство. Может, и сейчас в духовке, в полном мраке, совершается их таинственное соединение?

Деньги — дома, а Анюта с Феденькой — тут, на набережной. Это неправильно. Нужно забрать деньги и бежать прочь. Спрятаться и жить, чтобы никто не узнал эту тайну. Двухеврики прокормят.

Замысел вернуть мужа начисто вылетел из Анютиной головы. Его заменил другой замысел — бежать, скрыться и целенаправленно разводить деньги. Может быть, там, в духовке, есть другие «мальчики» и «девочки»?

Силы понемногу возвращались, дрожь ушла. Анюта встала и, прижимая к себе недовольного Феденьку, пошла домой.

Она жила в двухкомнатной квартирке, родительском наследстве. Входная дверь была оснащена тремя замками — через дверь, значит, домой не попасть. Но там, дома, деньги. «Мальчики» и «девочки».