Наследница тела

Алиса, ещё не отошедшая от страха за детей, переключалась медленно. Сознание отказывалось воспринимать слова. Горести, словно накладывались пластами, погружая её ещё больше в отчаяние. Она ведь сюда прыгнула за любовью. В чужую жизнь, только бы её любили. А её снова предали. Только теперь не с женщиной, а с безумной идеей подарить свободу тем, кто не знает, что с ней делать.

− Встань, пожалуйста, и давай поговорим, − глухим голосом сказала Алиса.

Стас поднялся, сел на приличном расстоянии: вдруг кто войдёт. Изменившееся после его слов бледное и строгое лицо Алисы не располагало к близости. Сейчас, она казалась княгиней Репниной с ровной спинкой и красиво разложенным, спускающимся вниз складками, синим платьем. Сидела, словно на приёме. Он пришёл к Алисе, надеясь, что она поймёт. Разговор с гадалкой Кирхгоф выбил Стаса из колеи. Одно дело предполагать, что ты погибнешь, и совсем другое: услышать об этом от провидицы.

− Ну же, − Алиса сделала порывистое движение, словно хотела сесть поближе. – Что сказала гадалка?

− Сказала, что меня ждёт смерть в ледяной воде. А рядом ещё много смертей. Она назвала это адом.

− Откуда возьмётся ледяная вода? – спросила Алиса. – Реки давно замёрзли.

− Мари-Алиса, ты плохо учила историю в школе. Новоиспечённый император прикажет стрелять из пушек по построившейся на льду неприсягнувшей ему армии, в числе которых будут гренадёры.

− Но декабристы должны стоять возле памятника Петра Первого, насколько я помню.

− Когда император прикажет стрелять, последней попыткой будет взять Петропавловку. Для этого надо перейти по льду через Неву. Ядра от пушек разобьют лёд.

Стас остановился, не в силах продолжать.

− Нет! Ты не пойдёшь туда! – Алиса порывисто пересела и оказалась в его объятиях. Он целовал её щёки, шею, чувствуя, как перемешиваются их слёзы. – Пожалуйста, пообещай мне. Не бросай меня, − она говорила и говорила, и в ней уже не осталось ничего от Репниной, она опять стала Алисой, которая может позволить себе плакать. И было уже наплевать, если войдёт кто-то из слуг. – Ну же, − Алиса отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза. – Пообещай, что останешься со мной. Я сделаю всё, что ты захочешь. Когда дети поправятся, я уйду из этого дома в твою комнату. Я откажусь от княгини Репниной. Мы как-нибудь выкрутимся. Мы даже можем уехать из Петербурга. Жить в деревне. Ну что ты молчишь? Ты не хочешь, чтобы я ушла к тебе? Ты не любишь меня?

− Я люблю тебя, моя хорошая. Моя ласковая и добрая, − Стас провёл пальцем по щеке Алисы, стирая слезу. – Я люблю тебя, как никого не любил. Но я попался.

− Ты вступил в Союз спасения?

− Нет.

− Тогда в чём дело? Теперь, когда ты всё знаешь, и мы поняли, что, как бы ни хотели, не можем ничего изменить. Кроме как, держаться подальше от этого. Ты ведь можешь не выходить вместе со всеми из казармы. Ну или воспользоваться паникой и сбежать.

− Сбежать?! – Стас расправил плечи, лицо стало насмешливым. Слёзы моментально высохли. – Ты правильно сказала: сбежать. А как ты считаешь Николаша, русский офицер, задира и дуэлянт, сможет сбежать? Нет, Николаша сбежать не может. Он поведёт всех за собой и убьёт каждого, кто струсит. Да он, если решил, даже один пойдёт грудью на ядра. Его можно убить, но не испугать.

Стас ещё выпрямился, сверкнули золотом эполеты, подбородок выдвинулся вперёд, а глаза потемнели. Алиса почувствовала себя героиней из сказки, когда её любимый на глазах превращается в чудовище, таким суровым стало его лицо.

− Но ты же Стас! Мы же с тобой из другого века. У тебя своя фирма по продаже ретро автомобилей. Здесь у тебя только тело Николаши. А мозги то у тебя Стаса, − не сдавалась Алиса. – Зачем идти туда, где тебя убьют?

− Я стал Николашей здесь. Русским офицером. И я должен быть, говоря нашим языком, с мужиками, даже зная, что погибну. Здесь действуют другие законы, тут правит кодекс офицера. Кодекс чести. Я помогу Панину подготовить солдат, и мы пойдём на Зимний дворец. И если мы захватим царя и его семью, он не сможет отдать приказ стрелять по Неве. Таков мой план. И я приведу его в исполнение даже ценой жизни.

В коридоре послышались быстрые шаги. Появился дворецкий. Сказал, что приехал господин Вадковский. Доктор.

Дворецкий, не мигая, смотрел на Алису, ожидая приказаний.

− Я сейчас выйду, − сказала Алиса, усилием воли, заставляя себя вернуться в свою роль княгини Репниной. Встала. Николаша тоже поднялся.

− Князь Ковалёв, сведения, которые вы сообщили, очень важны для меня. Прошу прощения, но я вынуждена идти. Мой сын болен, − Алиса протянула Стасу руку, почувствовав прикосновение его губ, отозвавшееся во всём теле.

− Благодарю, что нашли время, − Стас слегка прищёлкнул каблуками сапог и склонил голову.

Алиса вышла из гостиной в открытую дворецким дверь, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься Стасу на шею. Княгиня Репнина не позволила Алисе этой слабости, даже осознавая, что это, может быть, последняя встреча.

Глава 31