Наследница тела

Неожиданно Мари его вспомнила. Он тоже был в зале, когда она играла. Стоял, прислонившись к колонне. Чуть впереди остальных декабристов.

– Я бы с радостью, но, к сожалению, ноты куда-то исчезли, – придумала Мари, вдруг понимая, что с мужчинами ей значительно легче, чем с женщинами.

Он взял её руку и поцеловал.

– Восхитительная Мари. Спасибо за те минуты счастья, которые вы дарите своей музыкой.

Алиса чуть склонила голову, гадая, кто это может быть. На лестнице послышался громкий разговор, их окружили мужчин пять в мундирах. – Кондратий, идём же. Нужно поговорить.

Извинившись, мужчины увлекли нового знакомого за собой вниз, подшучивая друг над другом. Алиса некоторое время смотрела им вслед, ухватившись за перила. Кондратий? Насколько она помнила, это имя было у одного из декабристов. Кондратий Рылеев. Может ли такое быть, что сейчас её игрой восхищался один из известных декабристов. Внезапно Алиса почувствовала дурноту. Его же казнили через повешение. Она видела его выразительное лицо с живыми глазами прямо перед собой. Этого нельзя допустить!

Как жаль, что я не мужчина, подумала Алиса. Было бы проще действовать, если вступить в общество. А теперь всё, что остаётся действовать через дам. Катрин Трубецкая показалась Алисе самой умной и дружелюбной из всех. В дневнике Мари она читала много упоминаний о княгине Трубецкой, в очень положительном ключе. В дневнике та делилась своими мыслями, что удивлена, что Каташа вышла замуж за Трубецкого. Мари он казался высокомерным и даже странным. Катрин настолько любила мужа, что буквально растворялась в нём, что не могла не сказаться на их дружбе. Ушли в прошлое их совместные чаепития, на которых они болтали о женихах, теперь молодые женщины встречались только на приёмах и балах, где не было места для откровений.

Каташа была счастлива с мужем, ждала его по вечерам допоздна, из-за чего часто не высыпалась. Единственное, что её огорчало, и она это не скрывало: отсутствие детей. Но даже этот факт она как-то сумела обернуть в свою пользу. Как-то упомянула Мари, что если бы у них были дети, ей пришлось бы уделять им внимание, что неминуемо сказалось бы на их отношениях с супругом. «Бог не даёт нам детей оттого, что хочет, чтобы мы всецело принадлежали друг другу, чтобы наши души соединились настолько, чтобы никакие обстоятельства жизни не смогли разлучить нас», сказала Катрин Мари. Тем не менее, Катрин часто уезжала и подолгу лечилась за границей, пока не сочла это бесполезным занятием. Мари, обожавшая своих детей, сочувствовала подруге.

Посетив дамскую комнату и немного придя в себя, Алиса с трепетом вошла в бальную залу, куда после концерта переместились гости. До сих пор Алисе удавалось воздерживаться от танцев, ссылаясь на то, что после происшествия у неё ещё кружится голова. Да и к тому же Алиса до сих пор не знала, умеет ли танцевать.

Хорошо ещё, что её мама любила танцевать сама, и рано отдала Алису в школу танцев рядом с домом, где ей приходилось разучивать вальс и фокстрот, стоя в паре со своим другом Васькой, сыном маминой лучшей подруги, которая тоже мечтала о танцах. Ваську Алиса не любила. Рыжий веснушчатый забияка больно наступал на ногу, если она сбивалась, и норовил дёрнуть за косу, пока она проплывала мимо в какой-нибудь фигуре. Тогда Алиса ненавидела бальные классы из-за партнёра, но сейчас чувствовала себя благодарной маме. Уж вальс то она станцует. И, наверно, ножки Мари, так же, как и её волшебные пальцы, которые прекрасно играют на фортепьяно, помогут ей. И всё же, Алиса нервничала. Если бы сейчас на лестнице, она не встретила Кондратия Рылеева, попросила бы мужа уехать домой пораньше. Но её до сих пор трясло от мысли, что только что она познакомилась с прекрасным мужчиной, которого лишат жизни.