Наследница трех клинков

– Она не хотела! – закричала Наташа. – Зачем ей выручать Нечаева? Она так зла на нас на всех, что даже коли знает, чем ему помочь, будет молчать.

– Наташа!..

Но мадемуазель Фортуна, оттолкнув капитана Спавенто, выскочила из князевой спальни.

– Ах, она все испортит! – воскликнула Наташа и побежала следом. Мужчины остались одни.

– Ваше счастье, господа, что она из ревности взялась следить за курляндкой и нас на это подбила, – сказал капитан Спавенто.

Князь покосился на Громова, Громов опять придал физиономии каменный вид.

– Пойдем, господа, – предложил арап-фехтмейстер. – Военный совет продолжается. Наташенька вся в отца – она не угомонится, пока своего не добьется.

– Да, девица отчаянная, – согласился Громов. – Неужто она так влюбилась в этого Нечаева?

– Не думаю, что наша красавица способна сейчас влюбиться. То ли переросла тот возраст, когда сие случается с девицами, то ли не доросла до лет, когда сие случается с дамами, – подумав, определил капитан Спавенто. – Я полагаю, Нечаев просто для нее свой.

– Что значит свой? – полюбопытствовал князь.

– Как для вас, ваше сиятельство, все преображенцы – свои. Своего ведь в беде не бросишь. А Нечаев – тоже мастер клинка, тоже клинком кормится, если не затевает какой ерунды… и бились они на равных, а это много значит…

Князь внимательно смотрел на Громова – и увидел, что товарищ выдохнул, словно бы с немалым облегчением. Самому ему Наташа не казалась соблазнительной красавицей – но то, что другу она понравилась, князя радовало: сколько ж можно обходиться без любовницы? Хотя с такой любовницей не соскучишься – одно то, как она примчалась в казармы Преображенского полка уговаривать поручика Темрюкова-Черкасского и подпоручика Громова похитить мнимую Катеньку, чего стоило!

– Идем, – сказал Громов, – пока наши красавицы друг дружке в волосья не вцепились С них станется.

Глава 26 В гости к Шешковскому

Эрика, успокоившись, поняла, что ссориться с господином Аристом не следует. Он не просто старший – а старший, способный принимать жестокие решения. К тому же он знает, где искать брата Карла-Ульриха и преспокойно сдаст ему беглую сестрицу. А брат возьмет отпуск и повезет ее домой после чуть ли не полугодовой отлучки. То-то шуму будет в Курляндии!

– Мне жаль господина Нечаева, – сказала она, – но я знаю о нем очень мало. Знаю, что он ссорился с Воротынским из-за денег, знаю, что у Воротынского есть какая-то родственница возле Гостиного двора, к которой он ходил. Не поможет ли хоть это?

– А как ее звали? – спросил Арист.

– Звали ее Екатериной, лет ей – мне кажется, как и ему. Лучше спросить госпожу Порошину, я ведь по-русски не понимаю, это она мне переводила. Поверьте, я очень хочу ему помочь…

Тут в дверях появилась Наташа. Услышав эти слова, она оскалилась. Эрика же, видя, что ей не верят, стала сердиться. И их действительно пришлось разводить по углам. Разбирательство зашло в тупик.

– Остается последнее средство, – сказал Громов. – Ваше сиятельство, нам придется идти к поручику Шешковскому. Он хоть скажет, в чем Нечаева обвиняют.

– Тьфу ты… – только и мог ответить князь. Но желание помириться было чересчур велико, и он кивнул: да, коли так – пойдем.

Арист и капитан Спавенто не поняли было, о чем речь, преображенцы объяснили: к ним в полк зачислен офицер, с которым все здороваются сквозь зубы, и, с одной стороны, Ивана Шешковского можно только пожалеть – подсунул же ему черт такого батюшку, а с другой – никто не может пересилить себя настолько, чтобы с ним сдружиться. А сам он, статочно, будет рад помочь однополчанам.

– Господи, неужто это возможно? – спросила Наташа. – Господа, ради всего святого, идите к этому человеку, а я за вас молиться буду!

– Ты, матушка, последнюю совесть потеряла, – сказал ей Арист. – Как ты можешь заставлять этих господ?..

– Да разве я заставляю?! – она все же смутилась и опустила взгляд.

– Я сейчас же иду к нему, он должен быть поблизости, – и Громов повернулся к двери.

– Я пойду! – воскликнул князь. – Для этого дела мой титул требуется! Князю Темрюкову-Черкасскому он не откажет! Или… или пойдем вместе?..

Громов посмотрел на товарища искоса. Он понимал – князь хочет загладить провинность, а оба они должны отплатить добром за добро и помочь фехтмейстерам, которые спасли их от немалой беды. Долг князя, сдается, был больше…

– Ин ладно, пойдем вместе.

Поручик Шешковский был удивлен и визитом, и просьбой. Никто в полку не обращался к нему до сих пор по такому поводу. Но, как Громов и полагал, поручик был человек порядочный и добрый. Он обещал задать вопрос своему страшноватому батюшке – и батюшка, зная его положение в полку, скорее всего, ответил бы охотно, чтобы наладилось наконец приятельство между сыном и прочими гвардейцами. На это и у Громова, и у Ивана Шешковского была вся надежда – но вслух они об этом ни слова не сказали.

Ответ прибыл через два дня. Все это время Эрика жила в доме князя, а стерегли ее денщики. Фехтмейстеры и Наташа с Анеттой вернулись в дом Фишера, откуда Анетта отправила Эрике платья и все необходимое.