Наследница журавля

Ничто не станет ее ждать. Королева должна быть быстрой. Королева не может стоять на месте, пока люди и события проносятся мимо нее. Но это уже произошло, и, хотя без потерь не обошлось, Хэсина выжила. Поэтому она послушалась Акиру и закрыла глаза.

* * *

Наступило утро. Потянувшись, Хэсина почувствовала, что кожа на ее спине стала эластичной. Боль больше не сковывала движений.

«Мазь помогла», – хотела сказать она, но Акира уже ушел. Единственным ощутимым доказательством того, что он ей не приснился, была баночка, стоявшая на полу. Хэсина приложила руку к губам, но в следующую секунду опустила ее. Наступило утро. Пришла пора снова стать королевой и остановить резню, поглотившую город.

Она оделась и заколола волосы без помощи Мин-эр. Нанося на губы киноварь, она закаляла свое сердце. Покрывая скулы мерцающей пудрой из крылышек стрекозы, она затачивала свои слова. Сейчас ей предстояло выявить пророков и успокоить народ, но это станет лишь первым испытанием. Следующее – изгнать ненависть из людских сердец – обещало быть еще сложнее. Возможно, с ее стороны было наивно думать, что она вообще сумеет с этим справиться.

Хэсина захлопнула пудреницу. По крайней мере, она пока что не стала циничной. Ее правление только началось, и единственным талантом, которым она могла похвастаться, было упорство. Она должна была воспользоваться им в полной мере – ради Серебряной, ради Мэй и ради всех пророков, которые жили в королевстве.

Доведя свою маску до совершенства, Хэсина вышла из дворца через зал небесной морали. Во дворе, по которому стелился туман, ее ждали выстроившиеся в два ряда стражи. Они стояли у паланкина, напоминающего шкатулку для драгоценностей. Он был сделан из лакированного палисандра, а под ручками виднелись круглые нефритовые вставки с императорским гербом: водяной лилией, которую оплетает змея.

Паланкин не был крытым, и Хэсина осталась этим довольна: она хотела, чтобы люди видели ее своими глазами. Но когда они спустились по ступеням террас и свернули на центральный бульвар, который вел к восточной части торгового квартала, она начала об этом жалеть. Вдоль дороги стояли колья, на которые, словно человеческие головы, были насажены какие-то предметы – Хэсина поняла, что это голубиные трупики, и почувствовала приступ тошноты.

– Это кендийские голуби, – прошептал молодой страж, который шел справа от нее. – Так горожане ответили на листовки о пророках.

Тельца почтовых голубей окоченели на морозе. Их шеи были свернуты под разными углами, а с лапок свисали таблички:

НИ ОДНОМУ НЕ ДАДИМ СБЕЖАТЬ

НИ ОДНОГО НЕ ОСТАВИМ В ЖИВЫХ

Она была в начале очень долгого пути.

Стражи объявили о том, что они вошли в торговый квартал. Хэсина едва узнала его. Бо́льшая часть прилавков сгорела, а остальные стояли голыми, словно обглоданные куриные кости. Оледеневшая земля была засыпана обломками дерева и осколками разбитых вещей. Те немногие продавцы, которые все-таки продолжали работать, накрыли свои прилавки брезентом.

– Прах королевы! – кричал один из торговцев. Покупатели протягивали ему баньляни в обмен на маленькие шелковые мешочки. – Ее единственные останки, найденные в глубине подземелий!

Если бы. Будь это правдой, Хэсине не пришлось бы со всем этим разбираться.

– Почему вы не пресекаете подобную торговлю? – резко спросила она у стража.

– Мы разгоняем торговцев и изымаем товары, но на следующее утро они появляются вновь, потому что… – Он осекся.

Потому что на такой товар был спрос. Неужели даже сейчас, когда все стены были завешаны листовками об оглашении королевского указа, большинство людей думало, что она обратилась в пепел?

– Поднесите меня к нему, – приказала Хэсина.

Когда ее паланкин приблизился к прилавку, люди упали перед ним на колени.

– Дянься!

– Д-дянься! – заикаясь, проговорил торговец.

Она оглядела лежавшую на земле фигуру. Это был человек лет тридцати, на вид крепкий и здоровый. Он выдержит, если она преподаст ему урок.

– Ты позоришь свое имя, извлекая выгоду изо лжи, – громко и четко произнесла она.

– Я-я соберу прилавок…

– Нет, оставь все как есть. Следи за ним, – приказала она стражу. – Если хоть кто-нибудь дотронется до его вещей, считайте это воровством. – Потом она повернулась к остальным. – Вы можете идти.

Они пожелали ей десять тысяч лет жизни и поднялись на ноги. Торговец попытался последовать их примеру.

– Стой. – Голос Хэсины прозвучал настолько похоже на голос ее матери, что она вздрогнула. – Разве я сказала, что ты можешь вставать?

– Н-нет, дянься.

– Оставайся в этом положении следующие четыре часа и размышляй о своих преступлениях.

– Поблагодари королеву за ее милость! – приказал страж.

Рот торговца захлопнулся.

– Б-благодарю вас за…

Она махнула рукой стражам, и они двинулись дальше. Хэсина не собиралась больше тратить на этого человека силы – они и так были весьма ограниченны.