Наследницы

– Я бы заставил подлеца жениться на тебе, – гремел он, расхаживая по залу виллы Фиоралди, – если бы не знал, что из этого ничего хорошего не выйдет. И какой бы безнравственной ты ни была, я не намерен выдавать тебя замуж за никчемного молодого человека, без всяких перспектив в жизни; человека, от которого готова отказаться его семья.

После этого он переложил все заботы на плечи своей умной жены, маркизы.

На самом деле Джордж, пусть и не с охотой, предлагал Адриане жениться на ней, когда узнал новость из ее длинного душещипательного письма, которое она прислала ему в Баварию, где он гостил у своих друзей. Но Адриана знала, что ей не принадлежит его сердце. И она также знала, что он любил ее только короткое мгновение и что в замужестве она будет с ним глубоко несчастна. Поразмыслив, Адриана написала Джорджу, что отказывается от его предложения. Он пообещал быть с ней рядом, если в том возникнет нужда, и просил дать ребенку его фамилию. В конце концов Адриана согласилась сделать то, что предлагала ей мать.

– Мне думается, что я нашла подходящее место, – сказала маркиза, перечитывая объявление, данное в газету Джинни Суинберн. – «Суинберн-Мэнор... Уединенное... Сельская местность... Домашняя еда...» Звучит заманчиво. Я немедленно пошлю им телеграмму и организую визит.

Адриана слушала мать с подавленным видом. Все те вещи, которые перечислила ее мать, были для нее смертельным приговором. «Уединенное». Это означало, что она ни с кем не будет видеться. К тому же Адриана ненавидела сельскую местность; даже в Италии она предпочитала ей городские удовольствия Флоренции или Рима. А в ее теперешнем состоянии она просто не могла смотреть на еду, какой бы вкусной она ни была.

– Да, мама, – безразличным тоном произнесла Адриана, а сама тем временем подумала: лучше бы выйти замуж за Джорджа. По крайней мере какое-то время ей будет весело.

Джинни Суинберн скребла, мыла, полировала свой дом сверху донизу, ожидая почетных гостей.

– Как-никак итальянская маркиза, – сказала она Джошуа.

– Хотелось бы мне знать, что могло заставить итальянскую маркизу выбрать далекие земли Йоркшира? – задумчиво промолвил Джошуа. – Я думаю, что Париж или Биарриц подошли бы ей больше. Во всяком случае, предупреди меня, когда она приезжает, и я исчезну, чтобы не мешать вам. – Джошуа усмехнулся. – Не будет ничего хорошего, если я зайду поздороваться с ней в грязных сапогах, пахнущий навозом и окруженный собаками, которые без всякого стеснения прыгают на диваны. Готов поклясться, что не этого ожидает маркиза от Суинберн-Мэнор.

Джошуа разразился громким смехом, Джинни присоединилась к нему, дети тоже засмеялись, потому что смеялись их родители, собаки залаяли, и начался бедлам. Джинни оставалось надеяться, что маркиза принадлежит к тому типу женщин, которым не мешают небольшой шум, грязь и животные, потому что, говоря откровенно, она, давая объявление в газету, не рассчитывала на столь высоких гостей.

Тряский старый двухколесный экипаж довез маркизу и Адриану от ближайшей железнодорожной станции, находящейся на расстоянии более пятнадцати миль. Дождь лил как из ведра, и они были вынуждены останавливаться каждые пятнадцать минут, так как Адриану все время тошнило; маркиза же, сжав зубы, мрачно думала, что еще одна встряска, и ее позвоночник не выдержит и сломается. У самых ворот экипаж увяз в грязи, и женщины вынуждены были с полмили идти до дома по разбитой дороге.

Взглянув на дом, маркиза решила, что ошиблась адресом.

– И это называется английским поместьем? – сказала она, глядя на квадратный, серого камня, дом. – Неужели так живет английский высший класс?

Она нажала на медную кнопку звонка, и они стали ждать, слушая, как бесконечный дождь стучит в деревьях. «А это только сентябрь, – подумала маркиза, дрожа от холода, – моя бедная, бедная дочь». Но она заставила себя ожесточить сердце. Адриана поступила плохо. Она совершенно не раскаивается. Ее дочь должна быть наказана.

– Здравствуйте, здравствуйте. Пожалуйста, поскорее входите, а то совсем промокнете. – На пороге стояла Джинни Суинберн, широко улыбаясь. Ее лицо разрумянилось от плиты и возбуждения, блестящие каштановые волосы выбились из пучка и падали ей на лицо.

Адриана почувствовала, что тоже улыбается, хотя твердо для себя решила, что место ей не понравится и она при первой возможности разразится слезами и негодованием, одним словом, сделает все, чтобы мать забрала ее обратно в Италию.

Войдя в дом, маркиза огляделась по сторонам и последовала вместе с дочерью за Джинни в гостиную, где уже был сервирован чай. В камине потрескивали поленья, и Адриана обессиленно опустилась в стоявшее перед камином кресло.

– Вы выглядите ужасно бледной, моя дорогая, – сказала Джинни, с беспокойством глядя на девушку. – Я понимаю, что это от долгого путешествия, к тому же сельские дороги такие ухабистые. Возможно, чашка горячего чая поможет вам.