Наследный Король (ЛП)

Адальбрект сидел в своей маленькой комнате в задней части монастыря Миссионарии, в жарком полумраке за закрытыми ставнями. Пол был завален его вещами: беспорядки затронули каждый квадратный метр лагеря, и суматошная обстановка нисколько не способствовала квази-военной дисциплине, которую обычно демонстрировали клирики Миссионарии. Письменный стол проповедника был разбит во время последней волны бунтов, и он писал, положив бумагу на сломанный крупноформатный инфопланшет, который лежал у него на коленях.

Лицо Адальбректа вытянулось и исхудало от утомления и поста, и к тому же отекло от недостатка сна. Он не был стар, но сгорбился над импровизированным письменным столом, словно длинномордая горгулья, скорчившаяся на углу ульевой башни или носу звездолета. Он не потрудился ни встать, ни отдать честь, когда вошел Тей. Проповедник только закрыл глаза на миг, отложил стилус и неуклюже переставил планшет на пол у ног.

(Субпроцесс обычных рутин бодрствующего режима Тея сделал пикт записей Адальбректа в те полсекунды, что они были открыты, повернул его, чтобы можно было рассмотреть написанное, и начал анализировать, связав его для дальнейшего контекста с визуальным логом, записываемым с тех пор, как они прибыли в лагерь. Также он выискивал связи с другими документами, которые Тей увидел, оглядев комнату от входа. Магос не отдавал намеренной команды и не осознавал, что он это делает. Он просто знал, что все это — пикты, записи, анализ, контекст и предположения — появится, как только ему понадобится. А если не понадобится, то будет вечно жить в инфокатушках Бочонка).

Второго сиденья здесь не было. Ничего страшного. У Галхолина Тея не было ни одной органической детали ниже основания шеи. Он заблокировал конечности в стабильной позиции и встал, ожидая, поприветствует ли его Адальбрект.

— Это вы тогда наблюдали за нами, — наконец, сказал евангелист. Голос у него был гладкий, хорошо поставленный, но тихий и невыразительный. — Я видел вас. В ту ночь, когда… — он безучастно махнул рукой, — когда мы поехали на кладбище. Меня ранило.

— Да, — сказал Тей и снова замолчал. Он многое хотел выяснить у этого человека, но вопросы могли подождать. Ему было интересно, что он может узнать, просто наблюдая за тем, как Адальбрект начнет разговор. Или не начнет.

— Мы думали, что они пришли за вами, — наконец, сказал проповедник. — Я думал. Только о вас последнее время и разговаривали. У нас раньше были только младшие шестереночники… — его голос утих, и он уставился на пол между своими стопами. — Простите, магос. Это было невежливо. Здесь были… Мы встречались с членами вашего жречества, которые занимались повседневной работой кладбища, но не видели ни одного из высокого ранга, близкого…

Он поднял взгляд. Тей наблюдал, как священник шарит глазами по его груди, плечам, капюшону, запястьям, краю мантии — по всем местам, где у обычного магоса были бы знаки ранга и положения. Не найдя подсказки, Адальбрект посмотрел ему за спину в поисках свиты. Но позади Тея не было никого, кроме Бочонка.

— …э, к вашему. Вы, можно сказать, занимали наши умы. Мы думали, что вы возьмете руководство на себя. Все измените. Вы же… машинный жрец? Правильно?

— Это идиома из имперского готика, появившаяся вне культа Механикус, — сказал Тей. Справа в его поле зрения вспыхнули ассоциативные нити: диалекты имперского готика, концептуальные и лингвистические анализы разговорного готика, официального, высокого, машинного жаргона во всех его формах, трактаты о лингвистическом/когнитивном/культурном формировании культуры и религии Механикус и их классических имперских аналогах, и многое другое. Они шипели, толкались и пытались пробиться в его первичные мыслепроцессы. Как часто бывало, ему понадобилось сознательное усилие самоконтроля, чтобы не перевести разговор в фоновый процесс и позволить альфа-разуму свободно носиться по бесконечным и чудесным потокам данных.

— «Магос-параллакт» — вот официальное обозначение моей должности, подходящее для вашего использования, — продолжил он. — Это позиция за пределами формальной иерархии нашего жречества. Вам не следует утруждать себя деталями рангов.

Адальбрект кивнул и снова повесил голову. Тей отвлекся на краткий миг, так что ни один наблюдатель — особенно немодифицированный — не заметил бы паузы в разговоре. Но этому человеку, похоже, приходилось напрягаться, даже чтобы просто сфокусироваться на разговоре.

— Но я думаю, что они не были… Были? Я так уже не думаю, — голос Адальбректа как будто медленно поднимался откуда-то изнутри, словно выбеленное мертвое дерево, всплывающее из темной воды. — Мы все еще находим новые доказательства. Они были организованы. Они планировали все это… — снова это странное помахивание рукой.