Наследство

– Увы, моя наивная прелесть, это так не работает. Ты уже в деле, хочешь ты того, или нет. Мы все в одной лодке и плывём в одну сторону. Но между мной и тобой есть одна существенная разница: я хотя бы знаю – куда.

– Ну и греби уже отсюда куда-нибудь! Оставь меня в покое!

– Глупая маленькая наивная девчонка. Если я тебе оставлю, ты окажешься где угодно, но только не в покое.

– Перестань разыгрывать из себя доброхота. На тебя эта маска не лезет. Все неприятности в моей жизни начались с тебя!

 – Разве? А до моего появления у тебя была такая насыщенная, содержательная жизнь!

 – Меня устраивала.

– Лжёшь. Без меня ты даже своего драгоценного Коула бы не встретила.

– Ты что – ревнуешь?

– Конечно! А как иначе? Я хотел тебя для себя.

– Приятно тебя разочаровать. Мне начинает казаться, что в планах Сибил о нашем союзе с Коулом есть рациональное зерно.

– Рискну разочаровать обеих дам, сказав правду. Есть у любой правды такое паршивое свойство – разочаровывать. Она, правда, как и всё полезное в этом мире, имеет паршивый вкус, деточка. Сибил не собиралась заключать брак между вами. Ты нужна, чтобы привести Мэри в этот мир, а Коул, чтобы обеспечить нас необходимыми жертвами.

– Что?.. Ты это о чём? Я не…

– Понимаешь? Конечно же, ты не понимаешь! Но сейчас я тебе всё объясню.

Крепко схватив девушку за руку, Дориан почти волоком подтащил её к окну, несмотря на то, что она упиралась изо всех сил.

– Что ты делаешь?! Какого чёрта? Отпусти меня.

– Только взгляни, моя милая. К нам приехали гости, – елейный голосом, так и сочившимся патокой, проговорил Дориан.

– Какие ещё – гости?.. Да мне плевать!

– Это всё потому, что ты мало о них знаешь. А вот когда узнаешь чуть получше да подольше, уверен, ты поменяешь своё мнение.

Дориан, обняв Кору за талию, крепко прижимался к её спину, так, что не то, чтобы вырваться, шевельнуться было проблематично. Пристроив острый подбородок к ней на плечо, он шелковистым голосом нашептывал на ухо:

– Обрадуешься ли ты новым людям? Скажи, тебе нравится видеть новые лица?

– Смотря какие. Но большей частью – нет.

– Предсказуемо. Я так и думал. Но ты меня не разочаровала, я сам тот ещё интроверт и терплю всякие инновации только ради какой-нибудь большой цели. Сибил, как ты можешь догадаться, неспроста пригласила к себе этих молодых бычков и кобылок. Вон так черноволосая, фигуристая, крепко сбитая красавица испанского типа многолетняя подружку твоего новообретённого возлюбленного. Сговорчивая девица. И знает толк в сексе явно больше, чем какая-нибудь вчерашняя девственница.

– С какой целью ты сообщаешь мне эту ценную информацию? – сердито фыркнула Кора. – Хочешь заставить меня ревновать?

– Ты так думаешь? Может, цель у меня самая благая? Может быть, я действую из благих побуждений, желая спасти ваши зарождающиеся с Коулом отношения?

– Свежо предание, да верится с трудом.

– И правильно. Добрый самаритянин из меня никудышный. На самом деле я пытаюсь тебя предупредить, чтобы ты открыла шире глаза и пристальней взглянула на выбранного тобой героя. Он парень горячий, отрицать не буду. Совру, если скажу, что не понимаю, что ты в нём нашла. Понимаю. Симпатичный, чувственный. Такой ещё юный, опьяняющий ощущением вечного праздника, брызжущий жизнью – темнокудрый вихрь. Этакий хмельной бог, чьи глаза горят алчной страстью.

– Говоришь так, что в пору поверить – не влюблён ли ты в него сам?

– Не ревнуй. По крайней мене – меня к нему. Рядом с тобой для меня ни у кого нет шансов. Как ни странно, я однолюб и умею любить веками. В отличие от Коула.

– И с чего бы тебе любить меня? Не могу придумать ни одной причины, кроме одной, самой отвратительной: в твоих глазах я похожа на Мэри. Внешне между нами и правда есть отдалённое сходство. Но только внешне.

– Для того, чтобы любить, малышка, причины не нужны.

– Ты и правда не видишь разницы между любовью и жаждой обладания?

– Оставим эту софистику. Вернёмся к Коулу и грядущей компании. Отношения с той брюнеточкой, как я понимаю, ты можешь понять и простить, если я правильно разбираюсь в твоём характере? Но что скажешь насчёт вон тех двух прекрасных молодых людей?

– Ты это о чём? – нахмурилась Кора.

– О любви, конечно, милая. О разных её ликах. Или способах. Мне, как человеку, пришедшему в этот мир во времена расцвета протестантизма и даже пуританства сложно не запутаться во всех этих гендерквирах, агендерах, бигендерах, полигендерах, гендерфлюидах. Но ты, как представитель толерантной эпохи наверняка воспримешь терпимо всю запутанную сложность этих отношений.

 – На что ты намекаешь?!