Наследство

— Нет, тебе нравится заниматься этим. Тебе нравится. Тебе очень понравилось делать фильмы.

Он видел перед собой ее злые глаза.

— Я надеялся, что ты понимаешь. Я объяснил тебе, что чувствую при этом.

— Ты никогда раньше ничем так не увлекался, за исключением меня.

— Я до сих пор увлечен тобой, — ответил он, скорее машинально.

— Ты увлечен работой. Раньше ты так не относился к работе.

— Я стремился к этому. — Он не был уверен, стоило ли ему делиться с ней своими мыслями. Обычно они не обсуждали его работу; ее интересовала только собственная карьера. — Я всегда ждал, что когда-нибудь подвернется дело, которое заинтересует меня. Мне не приходило в голову, что я сам должен искать его, что не всегда все появляется само собой. — Он печально улыбнулся. — Удивительно, но мне понадобилось много времени, чтобы понять это. Это объясняется тем, что я всегда имел деньги и мне не нужно было думать о том, как зарабатывать их на жизнь.

— Все это абсолютный вздор. Если ты достаточно терпелив, все приходит само собой. Эту работу предложил тебе Ларри. Ты ведь не бегал за ней высунув язык.

Помолчав, он ответил:

— Ты права. Но все бы заглохло, как многое другое, если бы я не занялся этой работой, я учился и ходил за Ларри по пятам, как ребенок, который учится ходить. А может быть, просто подошло время: мне не хватало чего-то интересного.

— Хорошо еще, что тебе стало не хватать чего-то, а не кого-то, — пошутила она. Потом добавила, не скрывая зависти: — Хотела бы я быть на твоем месте. — Она смотрела на Лос-Анджелес и поэтому не заметила удивленные глаза Поля. — Надеюсь, что такое случится и со мной когда-нибудь. Ведь со многими так и происходит, правда? — Они помолчали. — Сколько времени уйдет на этот фильм?

— От четырех до шести месяцев. Но обещаю, мы сразу уедем куда-нибудь, совершим какое-нибудь путешествие и…

— А потом что ты будешь делать?

— Какой фильм?

Она кивнула.

— Еще не знаю. Что-нибудь подыщем интересное.

— А если обо мне? Я для тебя интересна. Ларри считает, что у меня захватывающая внешность, он сам мне это говорил. Ты мог бы сделать фильм обо мне.

Поль нахмурился, потом быстро сменил выражение лица.

— Пожалуй. Когда-нибудь я это сделаю. Мне хочется выпить еще. Тебе тоже налить?

— Да. — Она пошла за ним в дом. — Этот фильм мог бы очень помочь мне, Поль.

— Этот фильм? Каким образом? — Он улыбнулся ей. — Ты самая известная фотомодель в стране. Документальный фильм о черных и белых сторонах этого бизнеса меня как-то не впечатляет.

— А тебе не надо касаться черных сторон.

— Нет, мы должны касаться и того и другого. Именно это и отличает документальный фильм от других. — Он обнял ее. — Как он может помочь тебе?

— Любая реклама помогает, — уклончиво ответила она. Поль заглянул ей в глаза.

— Ты что-то недоговариваешь. В чем дело?

Она уткнулась ему в грудь, спрятав лицо в его рубашке:

— Просто мне плохо. Я хочу…

Поль прижал ее крепче. Я хочу. Он подумал о том, что большинство предложений Эмилии начинались именно с этих слов.

— Что? — спросил он.

— Быть счастливой.

Поль на мгновение почувствовал беспомощность.

— Я думал, что ты счастлива.

— Иногда да. Я стараюсь, но иногда не получается.

Он продолжал обнимать ее, не зная, что сказать, не понимая, что именно она хочет и как он мог ей в этом помочь.

— Я просто думаю, что если что-то поможет мне продемонстрировать, что я не такая, как все… более интересная, то я буду нужна им не только из-за моей внешности.

Он вновь уловил в ее голосе испуг. Интересно, какова бы была его жизнь, если бы она зависела только от его внешности?

— Я подумаю о фильме, — ласково пообещал он. — Но я ничего не гарантирую.

Эмилия обняла его за шею и пригнула его голову для поцелуя.

— Спасибо, дорогой. Я знала, что ты постараешься для меня. Я всегда могу на тебя положиться.

«И все будет хорошо, все будут счастливы и довольны», — с иронией подумал Поль. Но все мысли исчезли, когда Эмилия, прижавшись к нему, стала снова целовать его, ее маленький язычок обжигал его рот, как огонь.

— Я скучала по тебе, — шепнула она ему и, встав на цыпочки, вытянула свое тело вдоль него, выставив одну ногу вперед.

Руки Поля чувствовали ее тело, мягкое и послушное, тепло ее кожи проникало через легкое платье, в котором она была. Он крепко сжал ее в объятиях, чувствуя каждую клеточку ее тела.

— Я скучала по тебе, — снова сказала она, прижимая его голову к своей. Одной рукой она ласкала его шею, потом просунула ее в открытый ворот его рубашки и, быстро расстегнув, стала гладить его грудь, проводя своими теплыми пальцами по темным шелковистым волосам у него на груди и нежной коже ниже пояса брюк. — Каждую ночь, — шептала она, ритмично двигая ногой между его ног. Когда Поль распахнул ее платье и стал ласкать ее грудь, она повернулась и повела его за собой в спальню.

Ей всегда удавалось замаскировать свою эгоцентричность страстью, которую она умела в нем разжечь.

— Итак, — сказал Ларри, когда они сидели в самолете, направляясь в Миннеаполис, — у вас был медовый месяц?