Наследство

Лиля засмеялась, и улыбка эта точно обдала его жаром – какая всё-таки она красивая. Да, бывают же такие – неотразимые в своей красоте, такие, что язык отнимается, присыхает к нёбу от восхищения. Вот и сейчас: надо бы пригласить Лилю отобедать, а Дубиков молчал, пока Лиля сама не проявила инициативу и не предложила зайти в кафе у кинотеатра.

Кинотеатр был единственным в городе и кафе тоже, поэтому им пришлось минут двадцать простоять в очереди, пока наконец они вошли в душный, с аппетитными запахами зал.

– Опоздаю я на работу, – прошептала Лиля.

– Ничего, – успокоил Дубиков, – я прикрою, объясню директору, что нужно было с вами переговорить. Всё равно мне идти к нему.

Мысль о том, что надо встретиться с Ерохиным, пришла только сейчас. А вдруг и тот с бухгалтером заодно, тогда как?

– Он ничего мужик, директор ваш? – спросил Дубиков, усаживаясь за стол.

– Ничего. – Лиля кивнула головой. – Фронтовик, говорят, даже сыном полка был.

– Ну вот и встретимся с этим вашим героем…

Нет, что ни говори, а красивая женщина превращает самого робкого мужчину в горделивого и самодовольного хвастуна. Дубиков уплетал щи и, громко рассказывая недавнюю историю о ночном задержании, искоса поглядывал на Лилю: как-то она воспринимает его рассказ?..

Ерохин встретил Дубикова холодно и неприветливо, и следователь даже подумал, а может, и в самом деле на комбинате все одна шайка-лейка?

– У меня в производстве уголовное дело. Вы не разрешите кое-что тут проверить? Или, если хотите, можно официальную ревизию провести, – сказал Дубиков, с интересом поглядывая на Ерохина. Ему было любопытно знать, как отреагирует директор на это предложение.

Но Ерохин, кажется, абсолютно не смутился.

– Ревизия так ревизия. Только зачем людей от дела отрывать? Что вас конкретно интересует?

Дубиков рассказал о Кузьмине, и Ерохин удивлённо вскинул брови.

– Ах, змей! Значит, всё-таки нашёл лазейку!

Теперь пришла очередь удивляться Дубикову: он услышал от Ерохина про его знакомство с завхозом, про памятный разговор в конце мая о гречихе. Директор говорил неторопливо, обстоятельно, ничего не утаивая, и Дубиков понял, что ещё одного честного человека встретил он на своём пути.

* * *

Следователь прожил в Ефимове неделю. Дважды он звонил в отдел Смольникову, и тот скрипел зубами так, что это улавливала даже телефонная трубка.

– Далась тебе эта гречиха, будь она трижды проклята! – гремел Смольников, и Дубиков представлял, как начальник сейчас скребёт пятернёй свои посеребрённые, словно покрытые инеем волосы, сжимает губы в сухой морщинистой гримасе. – Тут дел столько скопилось, не разгребёшь…

– Разгребу! – весело отвечал Дубиков. – Вернусь и разгребу…

– Слушай, Дубиков. – Голос подполковника стал насмешливым. – А ты, случаем, там не влюбился? Может, нашёл себе зазнобу. Признайся, а?

Дубиков вздохнул. Эх, знал бы ты, товарищ подполковник, какую женщину встретил он здесь, какой у неё серебристо-звонкий, будто колокольчик, голос, округлое, с ямочками на щеках лицо. Да ты сам, товарищ начальник, махнул бы на всё рукой и влюбился, как юный десятиклассник, страстно и пылко. Увы – у него семья, да и Лиля замужем, у неё трёхлетняя дочка, и благополучие и любовь царят в её доме.

А встречаться приходилось им каждый день. Лиля помогала ему разыскивать необходимые документы, делала выписки, ходила к директору визировать различные копии. Побывал Дубиков и в комиссионном магазине, получил накладные. Да, теперь вся механика махинаций Кузьмина была ясна до конца. Сдав в магазин крупу, якобы личную, он всякий раз опускал в карман кругленькую сумму. А получалось это в результате занижения выхода крупы, простой махинации, которую делали для него, видимо, в бухгалтерии мелькрупкомбината. Дубиков официально допросил работников бухгалтерии, и все они категорически отрицали свою причастность к этим документам.

Эх, думал Дубиков, как жаль, что нет на месте Зинаиды Васильевны! Вот бы закрутилась, как карась на сковородке, узнав про результаты работы следователя. Но может и вывернуться, как хитрая лиса, поэтому Дубиков решил сюрприз для Зинаиды Васильевны приготовить – провести графологическую экспертизу выписанных документов.

Одно только беспокоило: а не в корзину ли он работает? Разве мало знал Дубиков случаев, когда такая вот кропотливая, въедливая до пота работа шла насмарку? Вызовут в райком или позвонят начальнику – и тот начинает крутиться юлой, заставляет приглаживать да прилизывать улики, и выходит дело на свет, как стриженый баран, и судья, даже самый строгий, придраться ни к чему не может… Разве не провалили недавно дело по райпотребсоюзу, которое тоже вёл Дубиков? Вроде всё доказал: и преждевременную массовую уценку ходовых товаров, и необоснованное их списание, и торговлю с базы, а что вышло? Мыльный пузырь получился…

Он вспомнил, как однажды вечером Смольников вызвал его в кабинет и спросил:

– Ну, как там дела в райпотребсоюзе?

Дубиков начал рассказывать, раскрывать все карты, но Смольников не дослушал, хлопнул ладонью по столу: