Наследство

Одно смущало Егора – мало будет колхозников на этом празднике. Он хотел мобилизовать весь колхоз, но бригадиры воспротивились – уборка ещё не закончилась, в поле шёл осенний сев, скирдовка. Они в один голос просили не трогать людей.

– Ладно, – махнул рукой Дунаев, – и без вас обойдёмся. Вот конторских девчат мобилизуем.

Егор приехал на Струительный в половине десятого, а через полчаса собрались и гости. С удовлетворением наблюдал Дунаев, как к ограде бесшумно подкатывали легковушки. Значит, районные чины не погнушались его приглашением. Теперь скоро и Сергей Прокофьевич должен появиться.

Безукладов приехал в сопровождении первого секретаря райкома Выволокова, и это тоже легло на сердце тихой радостью. У Дунаева в последнее время отношения с ним складывались сухо, напряжённо, чувствовалась недоговоренность, натянутость, даже проскальзывали нотки раздражения. Егор часто размышлял о причинах этого недоверия, но видимых не находил и терялся в догадках. А может быть, про Елену «базарное радио» доложило? Так напрасно волнуетесь, товарищ Выволокин, можно и узаконить эти отношения. По крайней мере, кажется, к этому идёт дело. Лариса за полтора месяца даже три слова не написала, как в воду канула. Значит, будет у него право на свободу действий.

И всё-таки хорошо, что Сергей Прокофьевич притащил с собой секретаря, наверняка на банкете оттает душой Выволокин, отмякнет в присутствии высокого начальства, пойдёт на сближение. А Дунаеву это на пользу, с райкомом лучше жить в мире.

Снова поразила Дунаева Елена своей находчивостью и энергией. После того как Безукладов разрезал ленточку, она взяла инициативу, повела гостей показывать хозяйство. В ландышевого цвета халате казалась она какой-то по-весеннему лёгкой, изящной, и даже Безукладов с нескрываемым интересом поглядывал на неё и, наверное, больше восхищался её красотой, чем слушал.

Не растерялась, не смутилась Елена, когда Выволокин с ехидцей спросил:

– Сколько у вас сейчас, Елена Алексеевна, колхозников отдыхает?

Знает он всё, так ведь не удержался, захотел Елену, а заодно Дунаева в краску вогнать. Но она ответила с достоинством:

– Москва не сразу строилась. Будут и отдыхающие. Вот Егор Васильевич подвёл немножко, затянул уборку.

Гости удовлетворённо засмеялись, и сам Выволокин не удержался от улыбки, а Сергей Прокофьевич спокойно пророкотал:

– Ну, отдыхать всегда найдётся кому. В крайнем случае, горожан подошлём. Они до отдыха охочи…

Потом был банкет прямо на воздухе, в тенистой рощице на берегу озера, где предусмотрительный Кузьмин сбил столы, накрыл их белоснежными скатертями – чем не ресторан! Мужчины вслед за Безукладовым сняли пиджаки, с аппетитом уплетали ароматные шашлыки, хвалили хозяина. И Сергей Прокофьевич не удержался: поднял тост за людей, которые украшают землю делами – «за дорогого Егора Васильевича».

Только маленький штрих на какое-то время омрачил праздник в душе Егора. Когда разъехались гости и Егор пошёл провожать к машине Безукладова, Сергей Прокофьевич спросил:

– Но что же всё-таки за человек этот Бобров, ваш новый главный агроном?

– Мой старый друг, – быстро ответил Дунаев. – Вы же помните.

– Старые друзья, – Безукладов поднял палец, – это не старое вино, дорогой Егор Васильевич. Не всегда крепкие, надёжные. Злую статью написал твой Бобров в областную газету.

– Неужели? – только и нашлось у Дунаева.

– Точно. Приносил ко мне редактор материалец этот на согласование. Видимо, у самого поджилки трясутся печатать всякую чушь. Только ты не переживай, Егор, статья та не появится. Запретил я её печатать. Не то время, чтобы у людей интерес обывательский подогревать. А тебе рассказываю с одной целью: не будь доверчивым, друзья могут тоже подвести под монастырь.

С тем и уехал Безукладов, а Дунаев остался стоять на лесной дороге. Сверху медленно оседала густая темнота, покорно ложилась к ногам, как преданная собака. Бензиновая гарь надолго растворила запах хвои. Он глядел, как между стволов причудливо сверкают огоньки удаляющейся машины, и, когда они совсем исчезли, ощутимо почувствовал усталость, будто вот такие сосны-великаны навалились могучей кроной на плечи, давят их непомерной тяжестью. День сегодня выдался хоть и приятный, но хлопотливый.

Дунаев вспомнил разговор о главном агрономе, и дрожь пошла по телу. Прав, наверное, на сто процентов Сергей Прокофьевич, подумал Егор. Действительно, пытался он в старые мехи молодое вино влить. А у Боброва, кажется, свои взгляды на их прежнюю дружбу. Он начинает палки в колёса вставлять по службе. И поддержка Степана Плахова – не горькое заблуждение, а позиция. Интересно бы в статью эту заглянуть, не полощет ли там он его, Егора?

Дунаев вернулся в домик к Елене, опустился в кресло, блаженно вытянул ноги. Елена уселась рядом, спросила заинтересованно:

– А что это Безукладов тебе на ухо шептал?

Он с неохотой рассказал про статью Боброва, а та оживлённо хлопнула в ладоши, вскочила с места:

– Верно говорят: бойся волка сзади, козла спереди, а плохого человека со всех сторон…