Наследство

— Ну-ну, очаровательный малый, — лучезарно улыбнулась та, быть может даже искренне. — Он всех нас просто очаровал. И какая умница. Так сразу все понял. Они со Споковским сразу же придумали что-то. Споковский ведь тоже, знаете, большой фантазер. Даже Геннадий Иваныч заинтересовался. Автоматическая модель лечения шизофрении — это любопытно. Я, правда, к сожалению, ничего в этом не смыслю. Уж я ушла, они еще остались.

— Математическая модель, — поправила Наталья Михайловна. — Понятно…

— Странно, как долго его нет. Неужели они все разговаривают? — удивилась милая врачица.

* * *

Споковский, высокий сутуловатый старик, с лицом, изборожденным расходившимися в самых неожиданных направлениях резкими морщинами, с большим орлиным, съехавшим отчасти набок носом, в заключение прокаркал, со своей тоже совершенно неожиданной артикуляцией, так, что звуки произносились одни, а рот шел вроде бы прямо в противоположную сторону:

— Прекрасно! Продолжайте работу над своей моделью. Но одновременно мы с вами начнем одно исследование, провести которое мне хочется уже давно. Мы с вами будем разрабатывать теорию «ядерной шизофрении», — торжественно объявил он хорошо поставленным лекторским голосом.

— Ядерной? — удивился Леторослев. — Почему ядерной? Ах, понимаю, потому что разлетается, как взрыв! Ба-бах! — он подпрыгнул несколько раз на обеих толстых ногах и показал руками. — Здорово! Ха-ха-ха! — тоненько засмеялся он. — А цепная реакция, это потому что «как с цепи сорвалась», да? Ведь говорят: «Вот бешеный, верно, с цепи сорвался». Это и есть «цепная реакция». Да?

Споковский недоверчиво криво ухмыльнулся. Присутствовавший при разговоре Геннадий Иванович недовольно фыркнул, не одобряя фантазий начальства.

— Нам бы использовать его для внедрения вычислительной техники, Всеволод Константинович. Ведь сколько лет говорим. Вычислительная машина нам необходима. Сейчас у меня как раз находится на излечении один инженер из Ростова, с завода сельхозмашин, он обещал, как выйдет, сконструировать именно такую, какая нужна нам.

Леторослев посмотрел на него с изумлением и стал раскланиваться.

— А насчет матушки не беспокойтесь, — продолжал Споковский, обращаясь к задним рядам сверху амфитеатра, — ваша матушка практически здорова, через неделю-две она будет дома.

Щелкнув в поклоне стоптанными каблуками, Леторослев выскочил в коридор.

— Из Ростова, что ж такого? — прошептал он про себя въевшиеся в память детские стишки, аккуратно притворяя дверь.

Он нервно хохотнул, повторив эту строчку двум стоявшим у окна молоденьким сестрам, и помчался по коридору в наброшенном на широкие плечи развевающемся маленьком, не по размеру, халате, опустив голову вниз, не глядя по сторонам (Споковский объяснил ему, что на больных, чтобы их не тревожить, смотреть не нужно, но Леторослев забыл совсем, что здесь не было больных — это была половина администрации), похожий на боевого слона в атаке, круто в последнее мгновение разворачиваясь, чтобы не наткнуться на кого-нибудь, или вдруг пружинисто отскакивая и переходя на галоп. В гардеробе он не стал надевать свою синюю лыжную курточку, в которой ходил с начала марта, а схватил ее под мышку, на ходу кинул гардеробщице халат и, прыгая в старинном вестибюле только на большие редкие красные кафелины, выбежал на улицу, прикидывая, где может ждать его мать, которой, конечно, уже сказали, что он здесь.

Пошевелив губами и поглядывая на небо, — он ориентировался по солнцу, — Леторослев рассчитал возможные варианты и решительно двинулся к намеченному перекрестку парка. Матери там не оказалось. Он постоял, постепенно поворачиваясь вокруг своей оси.

В эту секунду сзади он услышал шорох кустов и скрип гравия, по хриплому дыханию понял, что это не мать, замер на мгновение и затем резко обернулся.

Он увидел перед собой худого человека в кепке, обвисшей на его треугольной голове, длинном пальто, больших байковых бесформенных штанах и галошах, надетых прямо на шерстяные носки. Глаза знакомца искрились.

— Сергей Александрович Леторослев, вы должны помочь вашей матери, которая вас родила, — проговорил незнакомец, останавливаясь шагах примерно в пяти от Леторосле-ва и запахивая пальто без пуговиц, как тогу.

— П-простите, мы, мы с вами, кажется, не знакомы, — вежливо, но твердо возразил Леторослев, поклонившись.

— Да. Но я вас хорошо знаю. Пойдемте, я хочу поговорить с вами о смысле техники.

— А, вы тот изобретатель из Ростова! — обрадовался Леторослев. — Из Ростова, что ж такого? Верно? Геннадий-то уже про вас говорил.

По словам Геннадия Ивановича он представил себе инженера молодым и теперь всматривался в желтое лицо незнакомца, пытаясь определить, сколько же ему лет.

— Да, да, — подтвердил инженер. — Пойдемте. Здесь есть один такой уголок, там хоть стреляй, никто не услышит.