Наследство

— Признаю, твои доводы существенны, — кивнул старший Хоуэлл. — Значит, пока никаких сведений. Вряд ли бы «Дракон» молчал столько времени, заполучив этакие козыри… Что ж! Спишем на Территории… Но говорить о выигрыше пока рано, Рон. Твой следующий план задействован?

— Конечно, Ив, — кивнул тот. — В прериях уже… жарковато.

Близнецы переглянулись и взяли по бокалу лимонада со льдом. Сейчас следовало сохранять трезвый разум…

…Мария-Антония сняла шляпу и утерла пот со лба. Одежду уже можно было выжимать, и она невольно позавидовала Генри: тот скинул и куртку, и рубашку, подставив плечи солнцу. Кто другой вмиг сжег бы кожу на такой жаре, но рейнджеру всё было нипочем: судя по всему, он давно продубил шкуру на здешнем солнце.

Девушка посматривала на него краем глаза: худой, это верно, но силы ему не занимать. На левом плече какой-то замысловатый рисунок, кое-кто из воинов ее мужа, побывавших на далеком юге, тоже носил на теле целые картины, наколотые на коже цветными красками. У Генри этот знак был всего лишь двуцветным, черно-зеленым, а разобрать, что он изображает, принцесса никак не могла, для этого надо было подъехать поближе и, желательно, развернуть Генри к себе лицом.

Впрочем, и так было, на что посмотреть. Интересно было гадать, откуда у рейнджера шрамы: Мария-Антония могла опознать отметину от меча или кинжала, от стрелы, отличала ожоги и следы звериных зубов… Да, повыше локтя у Монтроза явно след укуса, причем зверь был размером с хорошего волка. По ребрам будто здоровенными когтями провезли, очень уж похоже, но лапа не волчья, не рысья и не медвежья даже. Впрочем, теперь в этих местах водятся, наверно, совсем другие звери… А вот от чего довольно глубокая вмятина на предплечье, девушка определить затруднилась. Вроде бы похоже на шрам от стрелы, но выглядит немного иначе…

— Это ты местных не видела, — произнес вдруг Монтроз, перехватив, видимо, ее взгляд. — У меня так, царапины. А у нынешнего вождя сиаманчей, к примеру, на всём теле живого места нет. Ему уж за пятьдесят, он на Территориях вырос и до самых Ледяных гор доходил, а там намного опаснее, чем здесь даже в «сезон бурь»!

— Что за бури? — заинтересовалась Мария-Антония. — Грозы?

— Нет… — Генри тоже снял шляпу, мотнул головой, пригладил совершенно мокрые волосы. — Так просто говорят. Обычно на Территориях достаточно спокойно. Ну разве на зверюгу какую нарвешься или вот угодишь, как мы с тобой сегодня едва не вляпались. Но это всё ерунда, если клювом не щелкать, то пройдешь, как по главной городской улице… тут еще и почище будет. — Он попытался воспользоваться шляпой, как опахалом, но не преуспел в этом и снова нахлобучил ее на голову. — А раз в год, как раз летом, в самую жару, начинаются «бури». Территории как с ума сходят, где вчера можно было преспокойно ходить, туда лучше не соваться. Дороги сами собой меняются, животные разбегаются… И так месяц-другой. Зверье с места снимается, уходит, в это время здесь даже кузнчика не поймаешь! Местные об этом знают, следят: чуть птицы да стада двинулись на север, так откочевывают вслед за ними.

— Почему же они все время там не живут? — задала резонный вопрос Мария-Антония.

— Потому что там своих хватает, — хмыкнул Генри. — Так-то у них мирный уговор, что на время кочевья никто никого не трогает, но насовсем чужаков к себе вряд ли кто пустит. У всех же свои угодья охотничьи, сама понимаешь…

— Ясно… — девушка припомнила кое-что. — Ты говорил, можно перезимовать с сиаманчами, верно? А сколько еще времени до начала кочевья?

— Да пока еще прилично, — подумав, ответил Генри. — Еще месяца два так уж точно, считай, лето толком не началось, всё спокойно… Удачно, кстати, еще бы немного, я бы ни за какие деньги вглубь Территорий не сунулся! В «сезон бурь» туда только самоубийца пойдет…

— Может, удачно, может, не слишком, — усмехнулась Мария-Антония. — Отказался бы от задания, не получил бы таких неприятностей на свою голову!

— Моя голова и не такое выдержит, — осклабился в ответ Генри и зачем-то придержал коня. — Эге, смотри-ка! Повезло нам!

— Что там? — приподнялась в стременах девушка. На горизонте, в жарком зыбком мареве, что-то маячило. Ей доводилось слышать о миражах, какие бывают в пустыне… может ли и здесь оказаться что-то подобное?

— Деревья, — ответил Монтроз и подогнал своего мерина. — Может, ручеек какой найдется. Я в этих краях нечасто бываю, но, кажется, именно тут ему и место!

Он угадал: в скудной тени нескольких приземистых, корявых деревьев едва виднелся маленький родник. Пришлось долго расчищать русло, чтобы можно было набрать воды и напоить лошадей.

— Пожалуй, обождем тут до вечера, — решил Генри. — Что-то сегодня жарковато, обычно солнце так палит ближе к середине июля, а еще только конец мая… А вечером по прохладце двинемся дальше. Луна полная, видно всё хорошо, а места вроде как спокойные…

— А если снова какая-то ловушка вроде сегодняшней? — Мария-Антония набрала грязноватой воды в ладони и с наслаждением умылась. — Ты ее разглядишь в лунном свете?