Наследство бизнес-класса

– Потерпит еще немного, – проворчал Кирилл. – А я уже не могу… – Он стал меня целовать, на мгновение прервался, чтобы добавить: – Весь день мечтал об этом.

В ту ночь я была абсолютно счастлива, и лишь мысль о Маше сидела как заноза, мешая сполна насладиться этим самым счастьем.

Утром, когда мы вместе гуляли с собакой, я вновь попробовала завести разговор о полиции.

– Детка, я просто пытаюсь выиграть время, – поморщился Кирилл. – Хотелось бы все более-менее держать под контролем. Кстати, мне придется уехать.

– Куда? – удивилась я.

– Домой. В Нижний Новгород. Видишь ли, у меня очень важная встреча, которую я не могу перенести.

– Когда?

– Сегодня после обеда.

– Значит, вечером ты не вернешься?

– Завтра утром проведу совещание, раз уж буду в Нижнем, и сразу сюда.

Я старалась не подать вида, но то, что он не пригласил меня с собой, очень задело. У меня отпуск, и поездке я бы только порадовалась. Тем более что смогла бы составить хоть какое-то представление о его жизни. Увидеть квартиру, где он живет, офис, где работает. Может, посвящать меня во все это Кирилл не собирался? Он уверен, что наши отношения прекратятся, как только мы закончим свое расследование?

Мы вернулись в дом и как-то незаметно переместились в спальню. Но впервые за все время, что мы были вместе, наша близость не избавила от досадных мыслей. Сознание точно раздвоилось, и если одна половина моего «я» порхала на крыльях, то вторая ядовито шипела: «ты для него просто игрушка», и заткнуть эту мерзавку не получалось.

Кирилл все оттягивал отъезд, что несколько примирило меня с действительностью. Но в очередной раз, взглянув на часы, он отправился в душ, а я пошла варить ему кофе. Бог знает, в какой момент у меня возникли подозрения. Как, из каких глубин вообще является та или иная мысль, но она появилась. Сначала смутная, она начала постепенно облекаться в слова, которые вызывали глухую боль.

Я вышла проводить его до машины, уже чувствуя неловкость из-за внезапной преграды тех самых непроизнесенных слов, которые заставляли мучительно сжиматься сердце.

– Я тебя люблю, – шепнул он, целуя меня.

– Возьми меня с собой, – наплевав на гордость, попросила я, а он засмеялся:

– Завтра в это время я уже буду здесь. Даже раньше. Не забудь погулять с Люком.

Он сел в машину и уехал, а я в обнимку с собакой устроилась на ступеньках лестницы.

– Что скажешь, пес? – спросила со вздохом.

Пес преданно смотрел мне в глаза, реветь от этого захотелось даже больше. Я пробовала призвать себя к порядку. Ничего не случилось, он просто уехал по делам. Все остальное я сама напридумывала.

Через полчаса он позвонил на домашний номер. Весело спросил, как я справляюсь, и сказал, что уже скучает.

– Я тоже скучаю, – ответила я, вдруг подумав: почему он не позвонил на мобильный? Хотел убедиться, что я по-прежнему в доме?

«Белая горячка», – мысленно фыркнула я, злясь на себя за эти подозрения, но, повесив трубку, сразу же направилась к компьютеру. Почему меня вдруг заинтересовал Збарский, тот самый отчим Вероники, который не оставил ее матери вожделенного наследства? Смутные догадки, которые вдруг приобрели вполне отчетливые очертания. Ссылок на статьи было много, я быстро пробегала их глазами, сама толком не зная, что ищу. Пока не наткнулась на довольно подробную биографию Збарского, точнее, на фамилию его первой жены. Збарская Виктория Сергеевна, в девичестве Ремизова. Збарского звали Александр Эдуардович. Выходит, поссорившись с отцом, Кирилл взял девичью фамилию матери? Покопавшись еще немного, я нашла фотографию, на которой были изображены Збарский, его жена и сын. Кириллу на фото лет пятнадцать, но узнать его можно без труда. Давняя любовь Вероники. Он забыл мне сказать, что они хорошо знакомы. Или не хотел, чтобы я об этом знала.

Я отправилась за своей машиной, а потом на Первую Комсомольскую, к дому Волковых, и заняла позицию в переулке. С момента отъезда Кирилла прошло довольно много времени. Он мог уже быть здесь, или они в целях конспирации встречаются в другом месте. Но подобные доводы впечатления не производили, я смотрела на дом и ждала.

Машина появилась, когда уже стемнело. Точно не «Лексус». Ворота открылись, лишь только она свернула на подъездную дорожку, и опустились вновь, словно торопясь скрыть ее от посторонних глаз. А я отправилась переулком к дому Волковых в расчете подобраться к нему с другой стороны. В руках у меня была пляжная сумка, а в ней веревка. Я намеревалась попасть в дом, чего бы мне это ни стоило.

По узкому проходу между соседскими заборами добралась до задней калитки, она оказалась заперта. Я сделала из веревки широкую петлю и забросила ее на верхушку столба, на который была навешена калитка, перехватила веревку потуже и начала подъем, упираясь ногами в забор.