Наследство Гокинса

Да? Как у них здесь просто! Пришел человек, весь в крови, сообщает, что уши отрезал, а они - "приходи завтра". Порядочки! Хотя мне-то что? Хоть чуток отстираюсь, да и ленточка высохнет. А шлюшку я мало порезал, но вот дрянь - всего меня своей кровью забрызгала. Одно приятно: я показал, что я настоящий зубастик, перед которым лозеры должны на коленях стоять и милость вымаливать. Вот как эта шлюшка. Или как Ремми и его противный братец. Хотя те на коленях не ползали и не унижались. Странно, чего это они? Ведь лозеры, а я уже тогда был уважаемым зубастиком. Непорядок. Попадись они снова, ушли бы без ушей. А то и без носов. Вот так и надо бы с ними поступить!

Утром следующего дня, немного приведя себя в порядок и нацепив высохшую ленточку, отправился в полицейское управление. В этот раз начальство оказалось на месте, приняли без проволочек. Объяснил, что произошло, двадцать фартимов в руках держу. Начальник вздыхает и нехотя перебирает верхние бумаги.

- Есть такое. В больницу доставили. Значит, ты ее? Ленточку, гляжу, покрасил и высушил. Но смотри, Гокинс, не забалуй: одно дело - каторжники, другое - свободные жители. Порежешь кого, дальше Пальма не сошлют, - ухмыляется начальник, - но каторжником станешь. Давай идентификатор, подтверждай свою личность.

Прикладываю прибор к глазу, потом передаю информацию на полицейское приемное устройство, жду, когда обработают. Хотя чего там обрабатывать - секундное дело. А начальник как-то подзастыл.

- Вот это удача! - заулыбался полицейский. - Да ты в розыске!

Я опешил. В розыске? Это что же, с Кастора сообщили? Или даже с Аквента?

- Деньги где?

Я машинально протягиваю двадцать фартимов, что приготовил для уплаты штрафа, а в ответ мне навстречу несется кулак. После обучения в подпространстве должен был уклониться, но ведь опешил, не среагировал и полетел на пол. Пока очухался, в комнату несколько полицейских вбежало, ну, и попинали они меня не хило.

Когда пришел в себя, полицейские закончили меня обыскивать, а начальник говорит:

- Двадцать восемь фартимов, а должно быть пятьсот. Где остальные, урод?

Я понять ничего не могу, голова совсем не соображает, начальник своим кивает, и пара находящихся рядом его подчиненных начинает обрабатывать мою тушку резиновыми дубинками. А ведь хорошо мозги прочистили, вычленил я главное: им деньги нужны, ну, и сообщил, где заначку спрятал.

Наряд туда отправили, а я с начальником остался в кабинете, тот довольный, как кот, объевшийся сметаной. Вот кое-что с радости и сообщил. А радуется тому, что меня в розыск подали на Пальме, некто Сильвер, у которого я, якобы, пятьсот фартимов украл. А поймавшему меня все украденное он отдает в качестве награды. А если таких денег при мне не окажется, Сильвер обещает выплатить всю сумму поймавшему меня. Не просто так, а в обмен на мою тушку. Вот потому начальник и радуется.

Вернулись подчиненные, из-под половицы вынули все мои деньги - триста шестьдесят фартимов. Начальник хмурится. А с чего? Сильвер ведь обещал недополученное доплатить. Оказалось, тот решил финт сделать, мои деньги присвоить, а пятьсот фартимов с Сильвера стребовать. А моих денег в сумме оказалось триста восемьдесят восемь фартимов, из которых двадцать должны в казну уйти. То есть двадцать проходят мимо кармана начальника. Есть еще несколько фартимов на идентификаторе, но это мелочь. Вот и принялись меня снова дубинками охаживать. Как я орал и извивался, ноги полицейским, кажется, даже целовал, чтобы бить перестали! Так, наверное, и забили бы меня насмерть, да живым я нужен, пятьсот фартимов за меня обещано.

А они еще весь процесс засняли. Не просто так, а Сильверу предъявят. Ради чего меня били? Из-за денег, которые хотели найти. А я не раскололся, хотя видно, что готов был на все, раз в ногах валялся и скулил. Значит, для Сильвера есть доказательство, что денег у меня нет и не было, и раз так, то придется ему уплатить обещанные пятьсот фартимов. А если я проболтаюсь про отобранные из заначки деньги, начальник обещал меня забрать у Сильвера (ведь деньги придется Сильверу вернуть, а значит, и меня заберут обратно) и отправить на каторгу. Потому как двадцать фартимов штрафа, начальник тоже себе взял, а я, получается, порезал человека, а штраф не заплатил.

Спустя день за мной приехал человек из Нью-тауна, причем не один, а с ним двое мордоворотов. Полицейский начальник собственноручно спустился в мою камеру.

- Вот он, голубчик.

- Отделали его, - буркнул приехавший.

- Деньги искали, вот, кстати, запись.

- Значит, не нашли?

- Нет, - говорит начальник, и на меня выразительно смотрит, а полицейский, что рядом стоит, красноречиво дубинкой поигрывает.

- Крепкий орешек? - спрашивает приехавший.

- Да какое там, - машет рукой начальник, презрительно оттянув губу. - Слизняк. Все ботинки мне языком вылизал, а еще зубастик, называется. Самый последний слюнтяй ему фору даст, не обгадится, как этот.

- Вот как? Предполагали, что труслив, но настолько? Ладно, так даже лучше. Пятьсот как лучше: наличкой или на карту.

- Наличкой, конечно.