Наследство и наследники. Том I

Интересно обратиться к содержанию Экспертного заключения по проекту федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации», принятого на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 17 января 2019 г. № 183-1/2019. Там анализировался представленный ко второму чтению вариант упомянутого закона, в то время еще законопроекта[466]. В заключении было указано, что, несмотря на допущение положениями законопроекта возможности дистанционного выражения воли при помощи технических средств по умолчанию в любых случаях, в нем особо исключается возможность совершения завещания с помощью таких средств. Таким образом, в ГК РФ появится подход, в соответствии с которым удаленное волеизъявление, совершенное с помощью соответствующих технических средств, по общему правилу всегда считается совершенным в письменной форме. Вместе с тем, случаи, когда будет сохраняться требование о соблюдении «классической» письменной формы в виде изготовления и подписания бумажного документа, потребуют прямого упоминания в законе. Далее указывается, что такие поправки в целом возражений не вызывают, в особенности с учетом того обстоятельства, что де-факто немалая часть актов выражения воли «отсутствующими» лицами давно совершается с помощью технических средств. Однако не вполне понятно, что имеется в виду под «электронными либо иными аналогичными техническими средствами»[467].

Обратите внимание на то, что в Экспертном заключении приводится иное понимание рассматриваемой нормы, отличное от приведенного нами.

Как здесь не вспомнить Конституционный Суд РФ, который неоднократно указывал на то, что в силу требования определенности правового регулирования, вытекающего из конституционных принципов правового государства, верховенства закона и юридического равенства, механизм его действия должен быть понятен субъектам соответствующих правоотношений из содержания конкретного нормативного положения или системы, находящихся в очевидной взаимосвязи нормативных положений (например, об этом говорится в Постановлении Конституционного Суда РФ от 28 ноября 2017 г. № 34-П[468]).