Наследство Каменного короля

- …и вот ещё, - перебил Гуго, - насчёт микстуры. Говорит, это снадобье память слегка того, как там он сказал… отшибает. Даже и не знаю, надо ли?

Задумавшись на мгновение, Бланка решительно кивнула.

- Надо. Точно надо. Я попробую ей дать это сейчас же, пока она не проснулась. Какие ещё новости?

- Ох, не знаю, что будет, но, кажется, надо срочно что-то придумывать. Наёмники по всему замку шарят, народ ничего не понимает, кого ищут, у ворот тюрьмы – никого, просто замок висит, а Дрого, говорят, утром слюной брызгал. Тех двоих, что подземелье охраняли, куда-то в донжон повели. Думаю, Дрого их сейчас пытает, что, да как.

- О, боги мои, - девушка с удручённым видом села на скамью, - что будет, что будет… Удивительно, что они ещё по городу её не разыскивают. Нам надолго здесь не спрятаться.

- Это я, миле… Бланка, - произнёс Джош, по обыкновению слегка запнувшись, - я вчера ночью, когда вы из тюрьмы ушли, завалил люк, а потом открыл вашими ключами вторую дверь, ту, что в красную комнату ведёт. Так что они, судя по всему, подземелье обшарили, обнаружили люк наверху – на это большого ума не надо, завал разобрали и попали в те покои. Я ту дверь специально оставил незапертой. Поэтому и подумали, что Алиенору где-то внутри замка прячут. Но вы правы – это ненадолго. Вернётся Рич Беркли и устроит обыск по всему Хартворду. Ни одна мышь не спрячется.

- И что же делать?! Нам же надо как-то её из города вывезти. И чем скорее, тем лучше. А она спит, и я не знаю, когда очнётся. Её там сильно замучили. И как её везти и куда, тоже не представляю. Может, к Пемброку Ллевеллину? Это ваш…

- Я знаю, - кивнул Джош, - я же говорил, я читал книжки по генеалогии. Это дядя графа Рутвена Беркли, то есть дед леди Алиеноры.

- И ваш, милорд.

- Да. Так выходит, что и мой. Извините, но это как-то... ненормально.

Гуго фыркнул.

- Да уж. Может, мастеру Герберу сказать?

- Возможно. Не знаю. – Джош поднялся с кресла. – Вот что – я иду к сиру Балдрику. Он должен помочь.

- Но он же дал слово Ричу… - Бланка испуганно замотала головой. – Не нужно, ваша светлость.

- Нет. Бланка, вы не правы. – Джош решительно принялся натягивать куртку. – Сир Балдрик дал слово – ну и что? Что ему оставалось делать? Если бы он отказался, то его посадили бы под замок, как и сира Равена. И это не присяга, а всего лишь обещание выполнять приказы. И сегодня, кстати, мы знаем кое-что такое, что вчера и не предполагали: если бы Балдрик действительно захотел бы выслужиться перед графом Клеймором, то ему это сделать проще простого: взять меня за шиворот и привести к нему. Он ведь знает, кто я, не так ли? Так что, миледи, это не тот человек, которого нам надо опасаться.

Бланка наморщила лоб, ращдумывая.

- Пусть будет так. Но, наверное, Гуго следует пойти с вами.

- Нет. Балдрик может не захотеть говорить при незнакомом человеке.

- Хорошо. Только прошу вас – осторожнее. – Бланка подошла к Джошу и легко дотронулась рукой до его лба. – У вас корни волос светлые. Всё-таки вы не очень хорошо покрасили себе голову. Мы это исправим.

Джош слабо улыбнулся.

- Я постараюсь.

Кивнув на прощанье, он выглянул за дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, вынырнул в проулок между домами.

Город уже заканчивал дневную работу. Пробираясь по узким улочкам, Джош с удовольствием вдыхал знакомые запахи свежеиспечённого хлеба, сыромятной кожи и слегка кислого духа, нёсшегося из открытых дверей кабаков (несколько дней вынужденного затворничества только добавили остроты ощущений), отмечал про себя привычные картины и звуки: девушки, спешащие к колодцу с кувшинами; скрип качающихся ставней, за которыми скорняжных дел мастер гневно отчитывал своего ученика; целая толпа рабочих с лопатами, топорами и молотами, направляющаяся по домам; собаки, лошади, повозки и бесконечная ругань возчиков, ударами хлыстов отгоняющих от своего скарба попрошаек. Из соседнего дома вышел сапожник и разместился со своей дратвой прямо на улице – здесь было пока светлее, чем внутри; в десяти шагах от него, не обращая никакого внимания на прохожих, усердно стучал своим молотом кузнец, стараясь закончить какую-то вещицу до захода солнца; крики зазывал, солёные шуточки и женский смех – все эти звуки висели над Хартвордом неумолчным гомоном.