Наследство Карны

— «…сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду; Я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. Иисус же отвечая сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда. И запретил ему Иисус; и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час».

Карна вздохнула и закрыла глаза:

— Дело не в голове и не в животе. Дело в вере! Правда, папа?

Глава 9

Биргит рассказала Карне, что люди не верят, будто высокий датчанин — обычный приезжий. Он занял в «Гранде» мансарду, но никогда ничего не заказывает. Еще на пристани люди поняли, что фру Дина и он — добрые знакомые.

— Аксель учился в Копенгагене вместе с папой.

— Почему же тогда он не живет у вас?

— Потому что ему больше нравится слушать рояль, чем пианино. Он ужасно любит рояль.

Биргит подозрительно посмотрела на Карну, но больше вопросов не задавала.

Аксель бродил по верфи, по рыбным фабрикам и болтал со всеми подряд. Карна понимала, что взрослый человек, который днем слоняется без дела, может здесь показаться странным. Люди плохо понимали его язык, хотя кивали ему и улыбались.

Однажды Карна пришла в «Гранд» и услыхала, как Аксель кричит, стоя под Диниными окнами:

— Дина! Если бы не ты, мне бы никогда не пришла в голову мысль похоронить себя в этом тумане вдали от цивилизации!

Бабушка высунулась из окна:

— Ну так перестань жаловаться и уезжай!

— Я останусь, пока меня отсюда не вышвырнут! — крикнул он ей в ответ.

Однажды, собираясь идти домой, Карна увидела в вестибюле Акселя, он простукивал грудь помощнику пекаря.

— Ты разговаривал с окружным доктором, молодой человек? — спросил Аксель.

— Да, но не из-за кашля.

— Ты кашляешь из-за муки?

— Да, но с этим ничего не поделаешь.

— Завязывай рот, когда месишь тесто. Или в один прекрасный день мука тебя задушит. — Аксель сильно хлопнул парня по груди.

И произошло чудо. После того как помощник пекаря стал завязывать рот и нос, когда месил тесто, кашель у него прекратился. С тех пор он постоянно ходил за Акселем по пятам и говорил, что больше не кашляет.

Иногда Аксель плавал на рыбалку. Карна слышала, как он жаловался бабушке, что совсем не умеет грести. Тогда Карна предложила поехать с ним в следующий раз, чтобы он не утонул.

Вообще с Акселем было интересно. Он вытягивал в лодку всю рыбу подряд. Любую — и крупную, и мелкую. И записывал в записную книжку ее размер и название. А потроша рыбу, отрезал от нее чуть не половину.

— Не умею чистить рыбу, — признался он Карне.

Грести с таким большим пассажиром было трудно. Иногда он сидел на корме и как будто дремал. Но вдруг начинал мурлыкать какие-то мелодии. Карне они не нравились.

— С твоей стороны было очень великодушно предложить мне свои услуги. Ведь ты на меня сердишься, — сказал он однажды.

— Откуда вы это взяли?

— Я не слепой.

Она задумалась над его словами и перестала грести. Потом решила: была не была.

— Я хотела побить вас каменьями за распутство!

Аксель вздрогнул и выпрямился.

— Вот черт!.. За что же это?

— За то, что вы с бабушкой были любовниками, хотя по Божьей заповеди она принадлежала тогда Андерсу.

— Почему же только меня, дитя мое? Ведь нас было двое.

— А вы слышали, чтобы кто-нибудь побил каменьями свою бабушку?

Он долго смотрел на нее, потом грустно сказал:

— Нет, должен признаться, не слышал.

Карна снова спокойно начала грести.

— И когда же ты собиралась побить меня каменьями?

— Как-нибудь вечером, когда вы шли бы мимо чердака пономаря. Я хотела набрать каменьев и засесть там. Но передумала.

— Вот как? Почему же?

— Не знаю, — честно призналась она.

— Ты необычная девочка, — сказал он уже у самого причала.

— С этим уже ничего не поделаешь, — вздохнула она.

— Но ты сильная и хорошо гребешь.

— Хоть что-то надо уметь делать самому, — сказала она. Ей хотелось, чтобы он понял, на кого она намекает.

В гостинице Аксель отнес ведерко с рыбой на кухню и потребовал, чтобы ему ее поджарили. Служанкам надоела его рыба. Но Аксель умел всех рассмешить. Он знал множество неприличных историй, предназначенных не для женских ушей. Но все равно рассказывал их. И получал жареную рыбу в любой день.

Он утверждал, что ест рыбу для красоты, — иначе ему никогда не жениться.

Горничная шепотом рассказывала, что Аксель полуодетый разгуливает по коридорам или просит принести ему завтрак чуть ли не в полдень. Когда служанка приносит ему еду, он часто читает у окна, и хорошо, если на нем есть хотя бы исподнее. Она не знает, куда глаза девать.

Бергльот рассердилась и велела горничной не говорить глупостей.

— В другой раз поставь поднос у двери и постучи, он сам заберет его в номер.

— Я вовсе не хотела… — начала оправдываться горничная.

Однажды Карна пришла к бабушке без приглашения и застала у нее Акселя, он был без рубашки. Карна никогда не видела такого волосатого человека.

При виде Карны он воскликнул, словно ему грозила смертельная опасность:

— Не впускай сюда этого карающего ангела! Она побьет меня каменьями!

— Не глупи! — сказала бабушка, но она не сердилась.