Наследство Катарины. Книга 3. Часть 1. Бумеранг мести

Ленц – сын Веты и, как выяснилось, колдуна Неиса, не проронил ни слова. Катарина не слушала происходивший за столом разговор и смотрела на сводного брата, который таковым вовсе не являлся. Он изменился, черты колдуна стали отчетливее, а во взгляде полыхал тот же гневный огонек, что и у его отца. Ленц пытался зацепить вилкой креветку, тонкие пальцы дрожали. Он никак не мог справиться с задачей, лицо его исказилось, пальцы затряслись сильнее, задевая столовые приборы. Парень попытался их остановить, придавив рукой, но и она начала вибрировать: стол ходил ходуном, родители смолкли. В его глазах девушка заметила испуг, а после он убежал в свою комнату, громко хлопнув дверью.

– Не обращайте внимания. У него трудные времена. Гормоны играют, – виновато объяснила Вета и перевела тему.

Катарина встретилась взглядом с отцом. Кристофер улыбнулся, пожимая плечами, мол: «что тут поделать, подростки».

Ночью, когда все отправились спать, она не могла сомкнуть глаз: отчасти из-за вранья, которое всегда презирала, отчасти – из-за стен папиной обители, сдавливавших пространство. Конечно же это просто страх быть разоблаченной действовал ей на нервы. Девушке не хотелось приезжать, но отец настоял. Да и откладывать неприятный разговор было нельзя. Чем дольше отстраняешься, тем тяжелее собраться и сделать усилие.

Она поднялась с кровати. Бессонница – злая стерва. Кажется, у тебя полно энергии, и только спустя некоторое время ты понимаешь, что обманулся. Катарина прошла мимо спящего на диване Мартина полюбовавшись тем, как он сложил на груди руки, и взъерошенными на подушке рыжими волосами: у нее мгновенно возникло желание прижаться к нему, ощутить его тепло. Затем она прошла мимо спальни отца, улыбнувшись раздававшемуся из-за дверей храпу. Она помнила, как ее матери приходилось покупать беруши, чтобы иметь хоть малейшую возможность спокойно поспать. Оказавшись на кухне, она налила из графина воды, но этим не ограничилась и умяла бутерброд. Когда она проделывала обратный путь в гостевую спальню, то уловила шуршание из ответвления коридора, где находилась комната Ленца. Она была до сих пор встревожена его выходкой за ужином и подкралась к двери на цыпочках.

Приоткрыв дверь, Катарина увидела Ленца, сидевшего в кресле возле крохотного телевизора, который и издавал шипящие звуки, картинка рябила. «Уснул сидя», – отключила она аппарат, но экран вновь загорелся и зашипел, освещая ему лицо. Девушка медленно перевела взгляд на брата-самозванца: его глаза закатились, губы шевелились, произнося неразборчивые фразы. Она наклонилась, но ничего было не разобрать. «Возможно, он лунатик», – заключила Катарина, разворачиваясь к выходу. Как вдруг Ленц схватил ее за руку, сжимая с силой запястье: слова стали узнаваемыми:

– Расплата. Расплата. Расплата. – Девушка скинула его руку и выбежала из комнаты.

Утром Кристофер Мансдантер пребывал в потрясающе хорошем настроении. Он объявил его днем отца и дочери и намеревался утащить ее на прогулку по окрестностям. Присутствовавший при предложении молчаливый братец робко попросил взять его с собой, удивляя не только родителей. Вета умоляла супруга взглядом – сделать исключение для сына, а он искал поддержки в глазах дочери: и только после того, как она кивнула, согласился. Мартин же оставался в компании Веты, и ему девушка точно бы не позавидовала. Она чмокнула его в небритую щеку, а он приобнял ее за плечи, не решаясь на большее в присутствии строгого отца.

День был замечательным: солнце светило с небес, согревая лишь на мгновение. Холодный ветер заботливо напоминал девушке о том, что она рано надела пальто. Они отправились в парк и взяли напрокат велосипеды. После нескольких утомительных кругов, вспотев и раскрасневшись, Катарина остановилась возле уютно устроившейся в кустах лавочки. «День отца и дочери, – ворчала мысленно девушка. – Следовало бы запомнить, как дочь относится к физическим нагрузкам». Она бросила велосипед на траву и опустилась на лавку; колени ныли, в голове постукивало. Ленц подкатил следом и, не слезая с железного коня, неуверенно произнес:

– Он не специально. Просто…отец не обращает внимания на детали.

Катарина замялась, а затем подумала: «Читаешь мысли, засранец?» Ленц побагровел лицом и отвел в сторону свой испуганный взгляд. Отчего-то он напомнил ей времена ее школьной травли, и девушка проглотила ком в горле. Тот факт, что самозванец читает мысли, ее не настораживал. Она не удивилась бы даже если бы он превратился в животное прямо у нее на глазах. В памяти всплыл ночной инцидент, и она машинально погладила руку в том месте, где отдавал синевой захват.

– Это твой парень сделал? – указал Ленц на синяк пальцем, вызывая в ней противоречивые чувства: она не понимала, как его забитость умудряется чередоваться с навязчивостью. Хорошо, что отец прервал неловкий момент, ведь она собиралась нагрубить этому любопытному наглецу.