Наследство Пенмаров

Естественно, я был возбужден перспективой увидеть Пенмаррик; я думал, что смогу побродить по полям, объехать поместье и излазить дом сверху донизу. Но у моей матери на уме было совсем иное. После изнурительного путешествия в Пензанс, который находился в трехстах милях к юго-западу от Лондона, мы остановились в располагавшейся на открытом лугу гостинице под названием «Метрополь», а на следующее утро наняли экипаж, чтобы пуститься в еще одно утомительное путешествие на север через пустоши в приход Сент-Джаст. Я был слишком мал, чтобы оценить пейзаж; мне было лишь известно, что сотни миль отделяли эти места от моего дома в Гвике, от мирного устья реки и рыбачьих лодок. Я смотрел на пейзаж этой чужой для меня части Корнуолла, и моему детскому разуму представлялось, что здесь было бы хорошо дьяволу. Потому что пейзаж, по большей части представленный голой, без следов деревца или человеческого обиталища, пустошью, переходящей в холмы, увенчанные черными скалами, был суровым и впечатляющим. Пустынность ландшафта и круто взбиравшаяся в гору дорога предоставляли взору обширный вид; я помню, что оглянулся в сторону Пензанса и заметил поблескивающий вдалеке, где начинался залив, замок на горе Сент-Майкл.

На секунду я пожелал, чтобы эта гора и была моим Наследством, хотя, конечно же, не посмел признаться в этом матери.

По мере того как мы удалялись от моря, нам все чаще встречались шахты, и я впервые увидел медно- и оловодобывающую промышленность, которой веками славился Корнуолл, каменные башни с размещенными в них двигателями, черные клубы дыма, мрачные кучи шлака. В поместье Пенмаррик две шахты, сказала мне мать, но только одна, Сеннен-Гарт, еще работает. Другая, Кинг-Уоллоу, уже несколько десятилетий как закрыта.

— Можно мне спуститься в шахту? — с надеждой спросил я.

— Господь с тобой, дитя мое, ты не ремесленник. Ну-ка, выгляни в окно и увидишь северный берег. Вон! Ну, разве не восхитительный вид открывается отсюда, с гребня горы? Вдоль берега раскинулись три прихода, один рядом с другим. Сент-Джаст на западе, Морва — прямо перед нами, а Зеннор — к востоку от Морвы. Пенмаррик, конечно же, находится в приходе Сент-Джаст.

— А сейчас в каком мы приходе?

— В Зиллане. Он расположен на пустоши позади Морвы… Роберт, вели кучеру поторопиться!

Мы поехали дальше на запад через серую шахтерскую деревню Сент-Джаст, а потом по дороге, ведущей к мысу Лендс-Энд, но вскоре свернули с нее и направились на север от моря.

— Ну, — распорядилась наконец мать, — вели кучеру остановиться, Роберт.

Коляска остановилась.

— Выходи, дитя мое.

Я повиновался. Весенний ветерок слегка овевал мои щеки, теплое солнце светило с весеннего неба. На обочине дороги уже цвели полевые цветы, а чуть дальше колючие кусты утесника готовились распуститься великолепными желтыми цветами.

Мать схватила меня за руку.

— Смотри!

Я посмотрел. За пустынной долиной, позади рощицы, неожиданной в этом скудном ландшафте, на скалах над морем возвышался замок. Я открыл рот от изумления, но, присмотревшись, понял, что сооружение было вовсе не замком, а огромным домом, выстроенным из черно-серого камня и украшенным башнями, башенками и причудливой архитектурной мишурой, покорившей мое детское воображение. Позднее я отнес эту нелепую архитектуру к извращениям современного вкуса, но тогда, увидев ее впервые неискушенным взглядом ребенка, нашел очень красивой.

— Мне нужен этот дом, — сказала мать, словно читая мои мысли, и в тот момент между нами образовалась связь, которая соединяла нас долгие, но, увы, не безмятежные, годы: — Мне нужен этот дом, и я получу его, если не для себя, то, по крайней мере, для тебя.

А я спросил:

— Мы не поедем дальше? Почему мы остановились? Почему бы нам не подъехать к дому и не навестить кузена Жиля?

Она посмотрела на меня так, словно я сошел с ума.

— Навестить Жиля? Мое прелестное дитя! Неужели ты думаешь, что после шести лет бесконечных тяжб мне будет оказано гостеприимство под кровом, который он незаконно считает своим? Какая глупость! Надеюсь, с годами ты поумнеешь. — Она повернулась к кучеру, корнуолльскому неотесанному парню, таращившемуся на нас в попытках понять наш английский акцент. — Немедленно домой, в Пензанс. Цель нашего путешествия достигнута.

Прежде чем подняться вслед за ней в экипаж, я еще раз взглянул на Пенмаррик. Пройдет четыре года, прежде чем я снова увижу свое Наследство.

4

Мне было четырнадцать, когда мать выиграла дело и потребовала, чтобы ей позволили увидеть меня еще раз. Мы опять поехали в Пенмаррик, на этот раз с намерением переступить порог дома, поскольку Жиль не являлся более законным владельцем, но Жиль подал апелляцию, и решение суда было приостановлено. Парадную дверь захлопнули и заперли у нас перед носом; мать, дрожа от ярости, стучала кулаком по доскам, но ее выходка была более чем бесполезной. Пенмаррик по-прежнему принадлежал Жилю.

Миновало еще два долгих года судебных разбирательств, а потом произошло несчастье. Апелляционный суд решил дело в пользу Жиля, а решение суда низшей инстанции отменил.