Наследство племени готов

— Осторожно, смартфон! — Голос Марии не менялся, он оставался таким же ровным и равнодушным, словно говорил не человек, а робот. — Нам он сейчас понадобится. Сестричка моя, звони своим приятелям, которые так вольготно расположились на даче вашего деда, ох, простите, и моего за компанию, и прикажи немедленно убираться. В противном случае мои друзья их перережут, как кур. В отличие от этой дуры, — девушка тронула ногой еще бесчувственное тело Маши (если это было ее настоящее имя), — кровь меня не пугает. Я медсестра, и мне часто приходилось с ней работать. Но лишнее кровопролитие не нужно никому. Так что поторопись, сестричка.

Света смотрела на нее как завороженная.

Наверное, так смотрит кролик на удава в последние мгновения своей жизни. Поднеся смартфон к уху, она быстро проговорила просьбу Марии и отключилась. Новая сестра выдавила что-то наподобие улыбки:

— Умница!

— Ты нас убьешь? — вставил Виталий, наблюдая ее манипуляции с оружием — лихо же она взводила курок, и где только научилась? — Но у меня тоже пистолет, и стреляю я быстрее.

Она крякнула, как утка, довольная сытной кормежкой.

— В вашем пистолете нет патронов. Машка Агапова, моя придурошная тезка, не умела обращаться с пистолетом, пришлось подстраховаться.

— Значит, убьешь, — повторил Громов, отбрасывая оружие, как ненужную игрушку.

— Разумеется, — спокойно отозвалась Собченко. — И эта дура к вам присоединится. Она мне тоже не нужна.

— Но она обещала… — прошептала Света, побледнев. — Она нам обещала…

— Поэтому я и появилась на сцене. — Девушка скривила тонкие губы: — Мне надоело слушать ее бред.

Маша номер два вдруг заворочалась на ступеньках и, сев, потерла глаза и ушибленную голову.

Увидев подельницу, державшую пистолет, она заморгала:

— Машенька, они обещали мне выполнять все наши действия. Может, не нужно убивать?

— Интересно, что ты предлагаешь с ними делать? — Сводная сестра помахала пистолетом.

— Они напишут расписки, что отказываются от наследства, мы их где-нибудь спрячем до лучших времен, а потом, получив деньги и найдя ценности, уедем, и нас никто не найдет, — умоляюще проговорила Агапова.

Собченко покачала головой. Виталию показалось, что тонкая беззащитная шея с синими жилками сейчас переломится.

— Только идиотка может предлагать такой план. — Белое лицо Марии чуть порозовело. — Чтобы получить все, наследница должна остаться одна. Это я — и другое не обсуждается.

— Но трупы… Куда мы денем трупы? — Глаза-черносливы расширились от ужаса. Сводная сестра хмыкнула:

— Мы закопаем их в ближайшем лесу, так, чтобы никто никогда не отыскал, — пояснила девушка. — Через полгода я вступлю в наследство, до этого продам ценности и наконец вылечусь. Вы не знаете, как страшно думать о том, что можешь умереть в любую минуту! — Теперь равнодушное выражение ее лица словно слизала собака, и на него будто надели маску злого сказочного существа — искривленный, искаженный рот, горящие глаза, подергивавшиеся, как у коня, ноздри тонкого бледного носа. — Как страшно, потому что у тебя нет такой безделицы для вас, как деньги. Врачи предлагают тебе сотни вариантов, а ты не можешь выбрать, все из-за проклятого бабла.

— Но отец вылечил бы тебя, — встряла Света. — Теперь, когда анализ ДНК наконец расставил все по своим местам, ты должна почувствовать себя частью нашей семьи. Мы согласны дать тебе на лечение столько, сколько надо. Хочешь, мы с братом напишем расписки — и все достанется тебе? Полиция ничего не узнает. Но ты тоже сделай то, что обещала твоя подруга, — верни нам живого отца.

— Она права, — поддержал сестру Громов. — Кстати, если в доме деда действительно много лет хранились какие-то ценности, забирай их себе. Судя по всему, они не принесли счастья ни деду, ни нашей семье. Только скажи — я сгораю от любопытства — что это за ценности?

— Если бы ваш дед был жив, он вспомнил бы, как приказал убить мою прабабку и еще нескольких человек, потому что они владели драгоценностями, стоившими немалых денег. Самое печальное, что моя прабабка и остальные отдали их ему, чтобы сохранить жизни своим близким, однако он расправился с ними.

— Я нашел письмо деда, которое он почему-то не отправил, — проговорил Виталий как можно мягче, чтобы эта ненормальная больная девица, пусть даже и его сестра, ненароком не выпалила из пистолета. — Он писал кому-то про драгоценности и уверял, что у него их нет.

— Он не отправил его потому, что не знал адреса, — объяснила Мария, крепче сжав оружие. — Правда, если бы Воронцов захотел, он отыскал бы родственников Годлевской. Моя бабушка одно время играла в театре и ездила с гастролями по стране. Однако он этого не сделал. — Но если… — Рот Марии скривился еще больше, ей надоедала вся болтовня.

Пистолет уперся в грудь Виталия, и он инстинктивно зажмурил глаза, надеясь, что она не промахнется и избавит его и Свету от лишних мучений, когда за спиной раздался громкий голос:

— Бросай оружие! — И Собченко стала разворачиваться. Громов схватил Свету за руку и толкнул под лестницу.

Раздался выстрел, что-то рухнуло на пол с таким грохотом, будто обвалился потолок.