Наследство последнего императора

– Здесь, – комментировал Мухин, – и оценка степени готовности ситуации к возможным действиям, и оптимальный выбор непосредственного момента начала действия. Тактика отступления в порядке. Роль меры в процессе пробы сил. Оценка необходимого темпа движения. Пределы возможных соглашений. Организаторы августовского путча, видимо, не читали этих работ Сталина. Или у них не хватило ума принять во внимание изложенные им условия успешности политической борьбы. К «гэкачепистам» в полной мере могут быть отнесены следующие его слова (как будто специально написанные на семьдесят лет вперед): «Несоблюдение этих двух условий может повести к тому, что удар не только не послужит исходным пунктом нарастающих и усиливающихся общих атак на противника, не только не разовьется в громовой сокрушающий удар…, а наоборот, может выродиться в смехотворныйпутч, угодный и выгодный правительству и вообще противнику в целях поднятия своего престижа, и могущий превратиться в повод и исходный пункт для разгрома партии или, во всяком случае, для ее деморализации». Организаторы «путча» в 91-м потерпели позорный провал именно потому, что не понимали того, что Сталину было ясно уже в 1920 году. И результат был именно таков, как он и указывал: смехотворность выступления, вся выгода от него политическому противнику, деморализация собственных сторонников. Абсолютно ясно: если бы инициаторы путча предвидели такой его исход, они его никогда бы не начали.

– Если оценивать содержание этих сталинских работ по общепринятым в науке критериям, – заключал Мухин, – то выводов здесь больше, чем на очень сильную докторскую диссертацию по специальности «политология» или, точнее, «политическая технология». Причем своей актуальности они не утратили и спустя много лет. Здесь не красивых слов, ярких образов «высокого» литературного стиля – только технология политики. То есть по существующим ныне критериям, Сталин по достигнутым научным результатам был доктором философии еще в 1920 году. Еще более блестящи и до сих пор никем не превзойдены его достижения в экономике…»

Тогда она сказала мужу:

– Смотри-ка, ужасно: в августе все прошло, как по написанному. Какое необыкновенное совпадение! – и прочитала отрывок наизусть.

Впервые в жизни она увидела в черных острых глазах мужа бешенство.

– Меня не интересует кровавая бесовщина этого коммунистического палача! – крикнул он.

– Мишенька, родной, – изумленно проговорила Раиса Максимовна. – Причем тут определения? Что за слова ты выучил? Где ты видишь бесовщину? Это же история. И уже потому интересна. Может быть, если бы знать, вовремя подумать и учесть прошлый опыт – да хоть сталинский! – то тебе удалось бы достичь своей цели.

– Цели я достиг, – отрезал муж. – Правда, – он снизил тон и произнес, словно оправдываясь, – не совсем той, о которой все кричат справа и слева…

– Что ты имеешь в виду?

– Объясню. Как-нибудь потом… Не сердись, родная звездочка. Даже тебе и даже сегодня я еще не могу все сказать. Я дал слово нашему общему другу.

– Кому?

– Джорджу. Президенту Джорджу Бушу.

– Это когда вы встречались с ним на Мальте? На военном корабле? В открытом море? Чтобы вас не могли подслушать даже жены? – улыбнулась она.

– Да, – неохотно подтвердил он и тоже натянуто улыбнулся. – И многого не знает даже его ЦРУ, не говорю уже о нашем кровавом КГБ. Я потом тебе все расскажу, потом… Попозже[39].

На том их разговор и закончился. Он так ничего ей и не рассказал. А тогда она не стала обращать внимание мужа на еще одну поразившую ее деталь из мухинской книги: Сталин, оказывается, владел методами скорочтения и читал в день 350–400 книжных страниц. Только на его ближней даче в библиотеке было больше двадцати тысяч томов, и на всех книгах – его собственноручные пометки. Значит, не просто читал, но и размышлял и спорил с авторами. Она попыталась прикинуть, сколько сама прочла книг, хотя бы по специальности. Читать она любила, но все равно больше тысячи не набиралось.

Да, невероятно, но факт: все получилось как по написанному – как Сталин предсказал. Все сбылось. И пьяный бык Ельцин отобрал у них все. Хорошо, хоть квартиру оставил. А все самые лучшие друзья на Западе – и Буш, и Ширак, и их жены, и Марго Тэтчер – все забыли их с Мишей в один день. Правда, Гельмут Коль пока не забывает, хотя чаще бегает к Ельцину в баню. А ведь это не Ельцин, а они с Мишей ему такой шикарный подарок бесплатно сделали – целое государство, Восточную Германию, Германскую Демократическую Республику. Хорошее, кстати, было государство. Много вложил Советский Союз в ГДР: немцам надолго хватит.