Наследство разрушительницы

– Не верь всему, что пишут газеты, папа. Арина наверняка подставная фигура, за которой стоят какие-то силы. Сколько таких примеров в нашем бизнесе? А все, что связано с энергией Лилит, – это сказки. И есть люди, которые хотят в них верить. Гони их прочь от себя.

– Я и прогнал, – улыбнулся профессор. – Сказал, что ни эта тема, ни их уникальные рукописи меня не интересуют.

– Ты правильно сделал. Тем более сейчас, когда мы улетаем в Африку, – Игорь помедлил и добавил. – У меня какое-то странное чувство, что там, в этой экспедиции, мы получим ответы на все вопросы.

Профессор смотрел на сына преданным и теплым взглядом.

«Он счастлив, оттого, что мы уезжаем вместе», – понял Игорь. Перед его внутренним взором вдруг предстала Арина. В простеньком платье, с развевающимися по ветру рыжими волосами. Она помахала ему рукой, будто говорила: «До встречи!»

11

Павел Степанович Козырин понимал, что тяжелого разговора с Иваненко ему не избежать, и решил не откладывать этот разговор в долгий ящик. К чему тянуть время? Объясниться все равно придется. На душе у Козырина скребли кошки. Он действительно многим в своем быстром продвижении по служебной лестнице был обязан Иваненко. Они познакомились через два года после прихода к власти Горбачева, когда Павел Козырин был скромным служащим московской мэрии. Именно к нему обратился заработавший свой первый миллион Миша Иваненко с просьбой подобрать здание в центре Москвы для нового банка.

Козырин мог отказать. Происхождение первого Иваненковского миллиона было сомнительным. Его кооператив обвиняли в невозврате крупного кредита и в нечестной конкурентной борьбе, а точнее в том, что он силой заставлял конкурентов сократить производство и покинуть рынок. Козырин решил снять с себя ответственность, подготовить документы и передать их в секретариат вице-мэра, переложив тем самым решение вопроса на вышестоящее начальство, но потом передумал. Какое-то внутреннее чувство заставило его присмотреться к Иваненко, носившему тогда прозвище Батя. «Почему он Батя? – думал Козырин. – Самое естественное для него прозвище – Жердь. Или Длинный. И вдруг Батя. Почему?»

Он решил проверить своего нового знакомого. А проверив, стал подыскивать для нового банка подходящее помещение. Отношение бизнесменов и крышующих их бандитов к Мише Иваненко определил сосед Козырина, известный криминальный авторитет, к которому Пал Степаныч обратился за консультацией. «Даже злые урки – и те боялись Мурку», – сказал тот, не пожелав ничего добавлять или объяснять.

Иваненко, получивший на выбор два здания, был очень признателен молодому чиновнику. Тогда-то Козырин и получил свою первую взятку, которую он предпочитал называть «вознаграждением». Пятьдесят тысяч долларов казались ему безумными деньгами. Пал Степаныч несколько дней продержал портфель с деньгами в своем рабочем кабинете, не решаясь тащить такую сумму домой. Только потом Козырин сообразил, что его решение не передавать дело на рассмотрение начальства сэкономило Иваненко сумму раз в пять большую, чем получил он.

Через полгода Козырин был назначен руководителем департамента строительства, а затем, по совету Иваненко, принял участие в выборах вице-мэра и победил. Но в этом качестве он проработал всего два года. Иваненко существенно расширил свою империю, Москва его больше не интересовала. В то время он вел битву за российский рынок мобильной связи и, приложив неимоверные усилия, добился назначения Павла Степановича заместителем министра связи.

Они шагали рука об руку уже тридцать лет. Конечно, Козырин понимал, что этот проклятый порт должен был достаться Иваненко. И он должен был приложить для этого все усилия. Но сделать этого не мог.

Овладевшая им страсть пересиливала любые доводы разума. Все его существо захватило одно желание – выполнять любые просьбы Арины. Она могла просить у него что угодно. Предать, убить, ограбить, изменить друзьям, семье или родине. Но она попросила порт. И отказать ей Павел Степанович не мог.

Конечно, его терзали угрызения совести. Он даже хотел подать в отставку. Это казалось ему идеальным выходом из положения. Да и объяснения с Иваненко в этом случае теряли всякий смысл. Но, поразмыслив, он решил не оставлять Арину один на один с бизнесменом. Он знал, на что способен разъяренный «Батя», и понимал, что теперь на него ложится обязанность защищать свою протеже, свою страсть, свое вожделение до последнего вдоха.

Иваненко приоткрыл дверь в кабинет и спросил голосом доброго дядюшки, решившего навестить любимую племянницу.

– Ты позволишь мне войти, Пал Степаныч? Или подождать за дверью?

Козырин поднял голову от бумаг. По этой фразе он понял, что Иваненко настроен на серьезную разборку. Что ж, значит, придется через это пройти.

– Заходи, заходи, Михал Семеныч! Что это ты вдруг ты решил стать таким церемонным?

Иваненко вошел в кабинет и подошел к столу.

– Это не я решил, Пал Степаныч. Это ты меня сделал персоной «нон грата». Присесть позволишь, или лучше постоять?