Наследство разрушительницы

– С водителем странная история, – Малкин сделал неопределенный жест рукой. – Он успел выпрыгнуть из машины до столкновения с деревом. Отделался царапинами и ушибами.

– Как успел выпрыгнуть? – Козырев остановился.

«Это его удивило или напугало? – подумал Малкин. – Он действительно такого не ожидал или растерялся, когда понял, что у меня есть живой свидетель».

– Представь себе! Успел открыть дверь.

– То есть его можно допросить?

«Неужели все-таки испугался свидетеля?» – мелькнуло в голове у Малкина.

– Уже допросили, – сказал он и замолчал, пытаясь рассмотреть реакцию на лице собеседника.

Но на лице Козырина не дрогнул ни один мускул.

– Он ничего не сказал, – продолжил Малкин. – Лепечет, что машина потеряла управление, ее неожиданно повело вправо, а руль заклинило.

– Как это может быть? Неожиданно повело вправо?

– Эксперты определят. Они уже сутки над машиной колдуют. Пока никаких проблем не обнаружили, но работа продолжается.

Прошли мимо беседки. Козырин кивнул.

– Присядем.

Козырин обернулся. Откуда-то из-за кустов выскочил молодой человек в черном пальто и бабочке на шее.

– Принесите нам чай, – попросил Козырин и взглянул на Малкина. – Или тебе кофе, Геннадий Валерьянович? А может, что-нибудь покрепче?

– Спасибо, Пал Степаныч. Чай вполне подойдет.

Молодой человек умчался. Мужчины сели за стол.

– Давно хотел спросить, Пал Степаныч, как получилось, что Иваненко проиграл конкурс на порт?

Козырин нахмурился.

– Не понимаю тебя, Геннадий Валерьянович. Не понимаю твой вопрос. Что значит – как получилось? Четыре члена комиссии проголосовали за Розову. Трое за Иваненко.

– Я понимаю, – кивнул Малкин. – Просто проголосовали, и все? И Иваненко не пытался воздействовать на членов комиссии?

– Пытался, конечно. И я ему помогал. Но Розова заявила уж очень хорошие условия.

– Разве Иваненко не знал об условиях, которые она предложила? Ты ему о них не сообщил?

– Честно говоря, нет. Мы как-то несерьезно отнеслись к этой даме. Были настолько уверены в победе Миши, что не стали ничего проверять. Вскрыли ее конверт перед объявлением результатов. Уже при всех. Когда ничего не изменить.

– То есть ее победа – случайность?

– В определенном смысле, – кивнул Козырин.

Молодой человек в черном пальто внес в беседку поднос и быстро расставил на столе чашки, вазочки с вареньем и печеньем. Водрузил в центре стола небольшой самовар и разлил чай.

«Он голосовал против Иваненко, – понял Малкин, не сводя глаз с лица Козырина. – И об условиях, которые предложила Розова, он знал. Только Иваненко не сказал. Почему? Они же столько лет вместе?»

– Что-нибудь еще, Пал Степаныч? – спросил молодой человек.

– Спасибо, Леша, – Козырин махнул головой, и молодой человек исчез.

И тут Малкина осенило.

«А что, если, – подумал он. – именно Козырин и есть тот человек, который стоит за этой женщиной? И весь ее бизнес – дело его рук. Или каких-то людей, которых он представляет. Тогда понятно, почему он отобрал порт у Иваненко. Но тогда… Тогда за этой аварией с машиной Иваненко стоит именно он».

Малкин сделал вид, будто пьет чай, и потому молча обдумывал внезапно появившуюся идею. Козырин встревожился.

– Тебе что-то не нравится, Геннадий Валерьянович, в этом конкурсе? Я могу тебе бумаги переслать.

– Нет, нет, Пал Степаныч, – Малкин оторвался от чашки. – Я просто не понимаю, как Иваненко мог пустить такое дело на самотек. А в том, что бумаги в порядке, я не сомневаюсь. Я, собственно, вот о чем хотел с тобой поговорить. К нам прилетает принц из какой-то восточной страны…

– Да, из Шидада, – кивнул Козырин. – У нас с его отцом намечается очень интересный бизнес.

– Вот, вот, – подтвердил Малкин. – И этот принц выразил горячее желание познакомиться с нашей дамой.

– С Розовой?

– С Розовой. Его, видишь ли, впечатлили ее потрясающие успехи на поприще построения бизнеса. Мне об этом сообщил премьер и просил с ней переговорить. Ну, чтобы она понимала, о чем можно говорить принцу, а о чем лучше промолчать. А-то она такого нагородит. Человек все-таки, в нашей тусовке новый.

– И ты хочешь, чтобы с ней поговорил я? – понял Козырин. Малкин кивнул. Козырин помедлил, а потом скривился.

– Уволь меня, Геннадий Валерьянович, от такого разговора. Не в тех я с ней отношениях, чтобы вести дружеские беседы. А официально… Что я ей скажу? Не говорите лишнего, Арина Александровна, не грубите и не раскрывайте государственные тайны. Так она это и без меня знает. Она – баба умная и осторожная. За нее можешь не беспокоиться. Она лишнего себе не позволит.

«Откуда он это знает? – родилась мысль в следовательском мозгу Малкина. – Только что сказал, что не в тех с ней отношениях, чтобы вести дружеские беседы. И тут же утверждает, что она – умная и осторожная».

– Ты часто с ней видишься? – невинным голосом спросил Малкин.

– Нет, – Козырин мотнул головой, но во взгляде его появился какой-то непонятный Малкину испуг. – Лично вообще один раз беседовал. В буфете Дома правительства. Обедали за одним столом. А так… Виделись на конкурсе, еще на каких-то мероприятиях.