Наследство (СИ)

— И когда истекает срок действия договора?

— Когда я уеду.

Мережская улыбнулась.

— А вы столько выдержите?

Михаил не ответил. Он смотрел на бледную девушку с распущенными волосами, неуверенно улыбающуюся ему. И не находил в ней ни одной черты Марии… А главное, ему и не хотелось их искать. Совсем.

— Почему вы не рассказали о непристойном поведении пасынка?

Ее улыбка угасла.

— Зачем? В любом случае он любил отца и убить его не мог, а остальное для следствия неважно.

— Зато он про вас написал всякие гадости.

— Это его личный выбор.

Юрист не мог понять ход мыслей своей подопечной. Она не то что не стала наговаривать на Николая Мережского — она даже сокрыла некоторые очень неприятные факты его биографии, хотя делать это была не обязана. Даже наоборот. Мужчина привык к совсем другому поведению людей в подобных ситуациях. А повидал он за годы практики не мало похожих случаев.

— Вы не знаете, как пасынок о вас отозвался в своей записке, — заметил он.

— Знаю.

Она посмотрела прямо ему в глаза, а потом перевела взгляд на его ладонь, все еще держащую прядь ее волос. Он тотчас же убрал руку.

— Легче?

Екатерина благодарно кивнула и забрала у него шпильки, невесомо коснувшись мужских пальцев своими.

— Кажется, вы обзавелись поклонником, — заметил вдруг Климский. Вдова посмотрела на него удивленно.

— Вы о чем?

— По-моему этот Талькин не сводил с вас влюбленного взгляда.

— Бросьте! — Катя нервно усмехнулась. — Он, конечно, оказывает знаки внимания, но влюбиться… Я ж не Мария…

О, да. Она не Маша. И, пожалуй, это самое лучшее, что в ней есть. В отличие от младшей сестры, Мария — скопище всех земных пороков.

И тем не менее Михаил ощутил потребность выяснить истину.

— И все же он явно лелеет определенные надежды.

Мережская нахмурилась.

— Я стала вдовой несколько недель назад. О каких надеждах может идти речь?

— Юридически вы можете вступить в брак через месяц после похорон. Хотя, конечно, это будет нарушением норм приличий.

Катя задумалась. Уж не сватать ли ее за какого-нибудь своего друга ездил отец? С него станется! Что же ей делать, если батюшка опять отправит ее под венец?

— Для вас это неплохая возможность…

Слова Михаила заставили ее на мгновение замереть. С его стороны подобное предположение выглядело предательством. Катя резко встала.

— Возможность?! О чем вы говорите? Мой муж умер! И я буду носить по нему траур столько, сколько положено!

— Вы же не любили его, — высказал Михаил свое умозаключение. Впрочем, с некоторым сомнением.

— Хотите поставить мне это в вину? Не думаю, что кто-то способен любить человека, годящегося ему в дедушки! Особенно если тебя воспринимают как удачное вложение денежных средств, а не как члена семьи.

— Вы говорили, что уважаете мужа, — все еще пытался вывести собеседницу на чистую воду Климский.

— Уважаю. И за многое ему благодарна. Но не за все. Это были…странные годы. При других обстоятельствах они могли быть лучше. И могли быть хуже. Только и всего.

Она отвернулась. Видно, вспомнила что-то нехорошее.

— Я просто имел ввиду, что муж сможет вас защитить от отца. Не обижайтесь.

— А кто защитит меня от мужа? — вырвалось у вдовы. — Какая глупость: выходить замуж за малознакомого человека в надежде, что он будет делать что-то для тебя, даже когда ты окажешься в полной его власти. Нет. Я уж лучше сама. Как-нибудь.

Михаил усмехнулся. Как бы не храбрилась его нанимательница, а одна она долго не продержится. Слишком нежная и хрупкая. По-настоящему нежная, а не демонстрирующая жеманность и наигранную чувственность.

Стоило этой мысли промелькнуть в голове, как Климский пораженно замер. Неужели он видит свою работодательницу такой? Подобные эпитеты были…слишком яркими для характеристика постороннего человека.

И все же он мог поручиться за каждое слово, которое подумал. Катерина отличалась от светских лиц, подобных Марии, кардинально. В лучшую сторону. По крайней мере она казалась ему настоящей.

Вошла Аглая.

— Хозяйка, ваш батюшка…

Катя испуганно отшатнулась от экономки, наступила на собственный подол и практически упала в объятия дивана.

— …прислал записку.

Мережская взяла протянутое ей письмо и дрожащей рукой его надорвала. Про существование канцелярского ножа она даже не вспомнила.

— Что там? — поинтересовался Климский.

Екатерина с весьма упрямым выражением лица принялась рвать послание на полоски.

— Завтра прибудет юрист.

— Юрист???

— О, не беспокойтесь, — она злорадно улыбнулась. — Меня завтра здесь не будет. А посему встреча не состоится.

Письмо отправилось в камин, а хозяйка дома в свою спальню.

Аглая внимательно смотрела, как огонь пожирает исписанные размашистым мужским почерком клочки бумаги.

Часть 7

Человек стоял в тени.

— Ты думаешь, это тебя спасет? — костлявая рука, ткань на которой шевелилась, показала на спящую в кресле Ульяну, — Нет. Только отсрочит конец.

Екатерина вжалась в подушки, с ужасом смотря на силуэт в углу. Руки, вцепившиеся в одеяло, дрожали.

Отец живого, ну зачем она открыла глаза, услышав шорох? Может, это служанка в кресле ворочалась!

Человек (???) в углу протянул к ней сжатые в кулаки ладони.

— В какой смерть?