Наследство (СИ)

Это было странно. Никогда не были ей прикосновения Евстафия в радость. В какой-то момент (кажется, на второй год замужества) Катя пришла к закономерному выводу, что удел женщины — терпеть, а мифические бабочки в животе и обоюдное желание — пустые, практически сказочные домыслы старых кумушек или слишком юных, не знавших реальной жизни, дев. Однако теперь эта теория рушилась. Прикосновения Михаила не были ей противны, наоборот, тепло его рук ее успокаивало, ей не хотелось отстраниться от его тела, нет, все ее существо тянулось к нечаянной ласке, желало обнять этого мужчину, но…

Но это было против всех правил приличий и элементарных законов нравственности.

Инкнесса вырвала у Михаила свою руку и выбежала из комнаты, тяжело дыша.

Климский улыбнулся.

* * *

Всю оставшуюся часть дня Катерина пробыла в хозяйственных помещениях. Переговорила с конюхом и Аглаей, почитала сказки внучке кухарки, обсудила запасы продовольствия с ее бабушкой. Нашла время погладить толстого рыжего кота и понаблюдать, как готовиться слоеное тесто для рыбного пирога. Когда время приблизилось к полуночи, и большинство слуг уже закончили работу, вдова наконец покинула хозяйственную территорию. Николай, насколько она знала, еще не вернулся домой, и от этого подниматься в свою спальню Кате было еще страшнее. Когда в комнате напротив горел свет, она тешила себя надеждой, что в случае опасности успеет выскочить в дверь и пересечь узкий коридор, дабы призвать пасынка на помощь. Коля не любил ее и показывал ей это всеми возможными способами, но Катерина была уверена, что юноша не способен отказать в защите женщине, жизни которой что-то угрожает. Он ведь по натуре не злой мальчик, просто недолюбленный и тоже одинокий. Но Николай в очередной раз остался кутить с друзьями, и теперь Катерине было не на что надеяться. Доверять служанкам она больше не желала, а комната Михаила находилась через две от ее — близко и очень далеко одновременно.

Не желая подниматься на второй этаж, Катерина по обыкновению отправилась в библиотеку. Проходя мимо кабинета, она заметила, что свет в нем не горит, и испытала разочарование от этого наблюдения. Встречи со своим юристом она боялась и по причине чувств, что вызывал в ней этот мужчина, и из-за возникших между ними разногласий по поводу ее душевного состояния. Но одновременно с этим Катя неистово желала увидеть Климского снова. Особенно сейчас, когда тьма притаилась в углах плохо освещенного коридора, а часы зловеще били двенадцать раз, нарушая вязкую тишину засыпающего дома.

Одна. Посреди сонного царства, застывшего в неподвижности. Ни шороха мышиного, ни шага человеческого не слышно. Только воет ветер в каминных трубах.

Катя шагнула к библиотеке.

Нет, не ветер. Волки.

Тоскливый, протяжный волчий вой разнесся по…

Где она? Тьма клубилась вокруг Мережской, не давая ей возможности не то чтобы рассмотреть окружающее пространство, но даже чтобы узреть подол собственной юбки. На подсвечнике из трех свечей гореть осталась одна, самая короткая, и света ее было мало, чтобы полноценно оглядеться. Катя попробовала наугад шагнуть вперед.

Красные глаза загорелись в паре шагов от нее. Катерина явственно ощутила запах гниющей плоти. Взвизгнув, она отступила назад.

И упала на пол. Самый обычный пол, украшенный бересской деревянной мозаикой. Катя поспешила встать на ноги и осмотреться, но ничего зловещего не увидела. Она находилась в коридоре второго этажа собственного дома. Вот только не понятно, как она сюда попала.

— Катя?

Михаил, вышедший на шум, с сонным недоумением посмотрел на обхватившую себя руками девушку. Погасший подсвечник валялся в двух шагах от ее ног. Благо канделябры, стоящие в специальных нишах на втором этаже, давали достаточно света, чтобы беспрепятственно передвигаться по коридору.

— Что-то случилось?

Катерина отмерла и, отрицательно покачав головой, направилась в сторону своей спальни. Михаил бросился за ней, на ходу подобрав подсвечник.

— Вы напуганы. Что произошло?

Катя остановилась у двери в свою комнату. Она ничего не ответила, но и дверной ручки не коснулась. Михаил невесомо дотронулся до ее плеча. Вдова вздрогнула и уперлась лбом в стену. Движение это вышло настолько обреченным, что Михаил позволил себе вольность — крепко обнял девушку со спины и прошептал:

— Чтобы вас не беспокоило, Катя, поверьте: все будет хорошо. Все проблемы можно решить так или иначе.

Мережская замерла в его руках на пару минут, а затем глубоко вдохнула, словно перед прыжком в воду, и шагнула внутрь своей спальни.

Ему очень хотелось спросить: могу я охранять твой сон? Но он промолчал.

Единственное, о чем она мечтала в это мгновение — попросить его посидеть рядом. Но она вошла в спальню ровным шагом и, как положено, закрыла перед посторонним мужчиной дверь.

И осталась одна.

Опять.

Часть 11

Дуня металась по коридору с перекосившимся от ужаса лицом.

Михаил окинул служанку удивленным взглядом и спросил:

— Что случилось?

Девушка показала пальцем на прихожую.

— Пришли…гости…

Юрист заглянул в комнату, никого не увидел и уточнил:

— Не пустила что ли? Кто там?