Наследство (СИ)

Взываю даже не к благоразумию, кое ты потеряла, поддавшись низменным и недостойным инкнесской крови порывам, но к твоим совестливости и состраданию, так восхваляемым в прошлом известными нам пансионатскими наставниками. На происходящее с тобой невозможно смотреть без боли в сердце! Надо признаться, у нас с отцом действительно вызвало беспокойство твое душевное благополучие! Столь резкая смена поведения, внезапная отстранённость от семьи, нехарактерная для моей милой девочки, не могли не пробудить в нас тревогу! Но вызвано это было ничем иным, как беспокойством о тебе, моя дорогая, и в том нет нашей вины, что мы стараемся заботиться о своих детях и после того, как они выпорхнули из-под нашего крыла. Не могу без слез вспомнить тот прекрасный день! В обрядовом платье ты выглядела изумительно, а туфельки на твоих ножках смотрелись крыльями бабочки! Ты же помнишь, что они обошлись нам дороже, чем парадные сапоги отца и Георга, вместе взятые? О, сколько сил и забот мы вложили в тот знаменательный день! Дорогая моя, скажи же мне теперь: неужели три года твоей верности ничего не стоят?! Ты не ограненным биридом вошла в дом Мережского, осветив своим изяществом и родовитостью их скромный мужской быт, так неужели кровь твоя не взывает к справедливости? Захудалая фабрика да дом на десять комнат разве достойны моей прекрасной девочки, покорно служившей верной женой и подругою бесчувственному старику? Неужели благородное сердце твое, что полниться инкнесской кровью, не бьётся в негодовании от этой мысли?

Дитя мое! Не дай людям нечестивым и корыстным извратить твою душу! Не позволяй им чернить наше благородное имя в бессчетных попытках отвернуть лицо твое от семьи, что служила и служит твоею опорою и всегда выступает защитницей твоих истинных интересов! Вспомни, чему учили тебя с детства: Имя и Кровь — превыше всего! Девочка моя, разум твой, пребывающий после перенесенного тобою горя в смятении и нервности, бросил тело твое в объятия человека низкого и по положению, и по личным качествам (а это, как известно, вещи исключительно взаимосвязанные). Вернись же в лоно семьи, пока эта порочная связь не довела до беды! Вернись, и мы примем тебя с распростёртыми объятиями, излечим твою исстрадавшуюся душу вниманием, любовью и лаской, кои способны дать только узы благородной крови. Обуза же в виде мужа не будет нам помехою: в случае наследования тобою состояния покойного Мережского, мы сможем договориться и о признании брака недействительным, и в крайнем случае — о расторжении брака. Инкнесс Полтирский, большой папенькин друг, имеет определенное влияние в кругу людей, занимающихся подобными вопросами. Но ты сама понимаешь, что благородная кровь не осквернит себя поступком подлым и несправедливым, а потому нам необходимо доказать твою верность мужу и преданность его памяти, так что забота о его производстве должна в полной мере лечь на твои плечи, какой бы тяжёлой эта ноша тебе не казалась на сегодняшний момент.

Дочь моя, заклинаю: помни о своих благородных корнях, помни о семье, давшей тебе исключительное происхождение и высокородную фамилию, помни о людях, так много положивших на алтарь твоего счастья и процветания!

Боль в сердце моем не угаснет, пока не получу от тебя ответа, посему накажу посланнику, дабы дождался ответного письма, хоть будешь ты его писать полночи, ведь зная твою исключительную исполнительность и доброе сердце, предполагаю, что не захочешь оставлять родных в неведении и страданиях и приступишь к чернильному труду сию же секунду по прочтению моего скромного послания, полного боли и беспокойства за твое положение.

С искренним участием,

давшая тебе жизнь и благородную судьбу,

твоя мать, Мария Ляпецкая.»

Некоторое время Катя стояла, не в силах оторвать взгляд от исписанных аккуратным женским почерком страниц. Затем резко развернулась, взбежала по ступеням на второй этаж. Николай уже все собрал и скрылся в своей комнате, так что Катерина, ни на кого не отвлекаясь, прошла к своей спальне.

Михаил встретил ее взволнованным:

— Все в порядке?

Климская молча подошла к камину. Некоторое время она методично рвала письмо на мелкие клочки, скармливая их порциями вечно голодному огню. Затем развернулась к мужу.

— Да. Теперь — да.

Инкнесса шагнула вперед, но нога ее наткнулась на опрокинутый кувшин. Тот с грохотом покатился к кровати.

Ой, она совсем забыла об учиненном ею беспорядке!

Катя шагнула было к двери, но на шум в комнату уже заглянула Аглая.

— Ох! — женщина всплеснула руками. — Я сейчас уберу!

Катерина глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Не надо, — она отошла в сторону от лужи, когда-то бывшей завтраком. — Позови лучше поломойку.

— Да тут тирануть разок и все! — отмахнулась экономка. — Госпожа, я что пришла-то: там опять следователь заявился, куда его?

— Да…уже никуда, — ответила Климская, глядя на входящего в комнату Талькина. За ним протиснулся Гастин. Инкнесса схватила со стула халат, поспешно одела.

— Чем обязаны?