Наследство Уиндемов

— Мистер Баджи, успокойтесь. Гнев тут не поможет. Разумеется, вы расстроены тем, что не удалось выяснить ничего определенного, все это понимают.

Мэгги, изучавшая ноготь на своем большом пальце, сказала:

— Возможно, мы идем по не правильному пути. А что, если в этом замешан еще один родственник — бастард, владелец антикварного книжного магазинчика в Ривзе? Ведь он тоже знал о сокровище?

— Я даже ни разу не подумал о нем, — удивился Баджи, — неплохая идея, Мэгги. Необходимо проверить эту версию. Завтра утром я отправлюсь в Ривз и побеседую с ним.

— Но вы должны быть осторожны, Баджи. Наверняка это довольно грубый человек. Вряд ли он умеет вести себя как джентльмен. А если он действительно замешан…

— Ничего, я найду к нему подход, — небрежно оборвал ее Баджи, решив вдруг переключиться на другую тему. — Возможно, это некстати, дорогая, но вам очень идет это платье цвета зеленого яблока. Оно так дивно оттеняет ваши замечательные волосы.

— Спасибо, Баджи, — ответила Мэгги, усмехаясь.

— А я, — критически заметил Спирс, — предпочел бы увидеть на вас что-нибудь бледно-желтое. Зеленое смотрится слишком резко, я люблю более мягкие тона, мисс Мэгги.

Сэмпсон, бросив в ее сторону мимолетный взгляд, сказал:

— Не понимаю, при чем тут цвет ее платья. Что в этом такого важного для вас?

Мэгги рассмеялась, выходя из комнаты, как всегда, взбивая на ходу красные кудри. Она мимоходом небрежно заметила:

— А знаете, Сэмпсон прав. Сейчас неподходящее время для кокетства и комплиментов. Я иду к Дукессе. Возможно, граф позволит мне сегодня вымыть ей голову. Кстати, вы заметили, как он изменился к ней? Просто не отходит от ее постели.

— Граф, — сказал Спирс, — наконец-то понял, как ему повезло с женой. В последние три дня он стал совсем другим, я с удовольствием наблюдаю за ним.

— Никакого чуда здесь нет, — заметил Баджи. — Его просто перевернуло все случившееся с Дукессой. Проклятие, почему она потеряла ребенка? Ведь ранение было довольно легким?

— Этот мерзавец все же сумел нанести непоправимый удар, мистер Баджи, — сказал Спирс. — Счет пока идет в его пользу. Бедняжка, она так этим подавлена, еще и не перестает без конца проклинать себя за то, что оказалась недостаточно крепкой, чтобы выносить этого ребенка. Ну как она может быть в этом виновата?

После продолжительной паузы Спирс подытожил с глубокомысленным видом:

— Я думаю, надо посоветоваться с миссис Уиндем. Я непременно побеседую с ней. Она чертовски умная женщина.

Спирс нашел Патрисию Уиндем лежащей на бледно-голубом обюссонском ковре в центре Зеленой гостиной. Глаза ее были уставлены в потолок.

— Мадам!

Она медленно повернула к нему голову и улыбнулась.

— Спирс, иди сюда и помоги мне подняться. Надеюсь, ковер чист… Миссис Эмери — настоящий тиран. У нее всегда все в порядке. Благодарю. — Встряхнув свои пышные юбки, она насмешливо заглянула ему в глаза.

— Могу я спросить, что вы делали здесь, лежа на полу, мадам?

— Спросить ты можешь, но я не скажу, по крайней мере теперь, Спирс. Где мой сын?

— Возможно, он у Дукессы или отдает Мэгги какие-нибудь распоряжения, касающиеся ее госпожи.

— Ах, как он мил, мой сладкий мальчик!

Эти слова вызвали какой-то странный звук в горле у Спирса.

— Да, мадам, “сладкий” — это весьма подходящий эпитет для его сиятельства.

— Что-нибудь не так, Спирс?

— Я.., гм.., лишь хотел спросить вас, мадам, кто, по-вашему, должен нести ответ за все случившееся в этом доме?

— Но.., я совсем ничего не знаю, Спирс.

— Но что-то вы ведь должны знать, мадам?

— О да. Мне известно чуть больше, чем ничего. Впрочем, не исключено, что вскоре мне и удастся отчасти разобраться в тайнах этого дома.

— Я понял вас, мадам. Возможно, вы хотели бы выслушать чье-нибудь суждение по поводу всего этого, прежде чем составите собственное?

— Ваше, например?

— Именно так, мадам.

— Но не теперь, Спирс. Извини, но я еще не совсем готова. Позволь мне пока взглянуть на моего дорогого мальчика. Ты сказал, что он у Дукессы? Бедная девочка! Потерять , ребенка — как она, должно быть, подавлена!

Ее дорогой мальчик кричал во всю силу легких, когда она подходила к комнате. Она слышала его голос еще футов за двадцать от спальни Дукессы. Открыв дверь, Патрисия увидела Дукессу стоящей возле постели. Она держалась за головку херувима на одном из углов спинки кровати и казалась довольно слабой.

— Марк, — очень мягко и покорно, что понравилось Патрисии, говорила Дукесса, — не надо так беспокоиться, ради всего святого, со мной все в порядке.

— Ты поклялась мне, что останешься в постели, черт побери! Только взгляни на себя в зеркало — вся бледная, дышишь тяжело, как рыба, выброшенная на берег, потная, словно загнанный зверек, и еще смеешь вылезать из постели!

— Мой дорогой! — вмешалась Патрисия Уиндем, подходя поближе. — Не надо так кричать, ты совсем запугаешь Дукессу. И что ты такое говоришь, она выглядит совсем неплохо. Хотя и в самом деле, дорогая, чем тебе не нравится уютная постель?

— Я так и знала, что вы примете его сторону.

— Ах, но что же еще остается матери?