Наследство Ушедших

Само собой, с деторождением связано множество примеров, обрядов, традиций, запретов. Беременность тщательно скрывают, стараются не упоминать в разговоре не только с чужаками, но и со своими. Женщины стараются не покидать границы двора, не вязать, не шить — словом, выполнять любые действия с нитками или веревками. Им строго запрещено перешагивать через инструменты, особенно через топор и грабли. Нельзя прикасаться к грязному белью, гладить кошек, обрезать волосы, сидеть на пороге, есть нетронутую огнем пищу. Во время родов к роженице стараются не привлекать внимания, не упоминают её имя, обходят стороной ближайших родственников. К нам с сестрой, к примеру, пока мать рожала, остальные особо не приближались. Подходили, останавливались на расстоянии в пять-десять шагов, перебрасывались парой слов и сразу уходили «по делам». Принесение в мир новой жизни — процесс мистический, привлекающий Костлявую, и люди, тесно связанные с роженицей, оказываются в зоне риска. На нас падает возможный негатив, нам принимать первый удар. Поэтому мужчина обязательно сидит с обнаженным оружием, а женщина, в данном случае Чаяна, держит на коленях туесок с хлебной закваской.

Понимаю, что суеверие, только всё равно меч я в ножны не вкладывал.

В нашей усадьбе «чистая» комната и малая детская общие, одни на весь род, а вот большие детские есть в каждом доме. Старшее поколение поговаривает, что надо бы построить ещё одну малую, потому что иногда в ней оказываются сразу две матери с грудничками. Мы с Завидом, например, лежали вместе, он всего на неделю младше меня. Вроде бы, наши матери именно тогда сдружились. Что у тяжело сходящейся с людьми Вьюги появилась подружка, это хорошо, а вот то, что маме пришлось лишнюю неделю провести взаперти — плохо. Если такие случаи начнут происходить чаще, то действительно придётся строиться. Впрочем, род растет, расширять усадьбу надо в любом случае.

Нас сейчас, считая вместе с отроками, человек тридцать. Я учитываю отроков, потому что они достаточно взрослые, чтобы выполнять тяжелую физическую работу и ходить дозором в ближний лес. Плюс ещё детишек десяток бегает, значит, будущее у рода есть. Молодые девушки в сторону соседских парней поглядывают, к нам гостьи из других родов приезжают, иногда до свадеб дело доходит. Кстати, о девушках.

— Чего-то Любавы не видно.

— Она матери что-то ляпнула, ну и тетка Забава её с обеда усадила полотно ткать. Сказала, пока не закончит, со двора не выйдет.

— Хорошо.

— Надоела она тебе? — улыбнулась Чаяна. — Ну да, Любава настырная. Уже все поняли, что ей не светит, а она никак не успокоится.

— Вся в мать.

— Это точно! — захихикала сестра.

— А вторая не появлялась?

— Елица? Не, сегодня же Полевые не приезжали. Так что драки не будет, не надейся.

При взгляде на моё сморщившееся лицо она заулыбалась ещё сильнее.

Да, я популярен у девочек-подростков и, что намного страшнее, популярен у их мам.

С любовью, романтикой здесь сложно. Конечно, в песнях и сказаниях говорится о затрепетавших сердцах, вскрикнувших лебедях, добрых молодцах, похищающих красных девиц и тому подобных высоких чувствах. Не особо часто. Чаще поётся о текущей крови указанных молодцев, приходящих из темного леса чудищах и разрубленных телах, валяющихся под ракитовым кустом. Причем с такими подробностями, что мама не горюй. Жизнь тяжелая, мужчин оценивают по способности защитить себя и своих близких, определяющими ценность женщины на брачном рынке качествами являются крепкое здоровье и умение вести дом.

С данных позиций я получаюсь добычей умеренно-перспективной. С наследством, конечно, пролетаю, тут пальму первенства держит Буривой, старший сын дяди Милорада, зато пояс получил раньше всех в роду, и слава обо мне идёт добрая. Денег, опять же, заработал на стройке неплохо, в Булгарию удачно съездил. Имеет смысл рассматривать в качестве потенциального мужа. Вдобавок рассуждаю по-взрослому, с противоположным полом общаюсь нормально, без подростковых комплексов и закидонов, отчего на фоне сверстников выгляжу существом с прекрасными манерами. Ну или просто на порядок более вменяемым.

Особенно решительно в своём желании обменяться со мной свадебными дарами усердствовали моя троюродная сестра Любава и наша соседка Елица. Последняя пользовалась любым предлогом, чтобы заглянуть в гости — это, на секундочку, два часа пути в одну сторону. В один не особо прекрасный день они жестко сцепились, сначала языками, потом до выдирания волос дело дошло. Происшествие со вкусом обсуждали в округе, тем самым обеспечив мне дополнительную и совершенно ненужную популярность. Людям смешно, мне не очень.

Хлопнула дверь, мы мгновенно вскочили на ноги.

— Чего сидите? — уставшая тетка Пламена неласково кивнула нам, спускаясь по лестнице. — Идите домой, закончилось всё. Жива ваша мать, девочку родила. Обе спят.

Приглушенные крики давно не доносились на улицу, но мы думали, это перерыв.

— Как она себя чувствует?