Наследство Ушедших

Навскидку — человек двести уже приехало. Лица знакомые, смутно знакомые, совершенно новые… Отношения внутри сотни далеки от идеальных, между людьми и, реже, родами и семьями случается всякое. Иногда конфликты принимают очень жесткую форму. У нас сейчас кровников нет, мы их либо выпилили, либо замирились. Спустя пять лет после моего рождения последним выплатили виру. Друзьями с ними, конечно, не стали, но открытой вражды больше нет, и к соседям можно ездить без вооруженного до зубов сопровождения. Совсем без охраны нельзя, однако есть разница между одним отрываемым от дел мужчиной и сразу тремя-четырьмя.

Раз есть недоброжелатели, то найдутся и союзники. Острожских уважают. У нас сильные бойцы, при нужде всегда приходящие на помощь соседям; дед, когда ему нужно, становится неплохим дипломатом; старшие сумели обзавестись связями в самых разных группах общества. Например, та же Пламена, будучи сильной целительницей, способна замолвить словечко в Обители Исцеляющей у тамошних стариц. Или вспомним о знакомствах среди купцов Золотой Сотни, позволивших вписаться в проект постройки пути. Вдобавок Пересвет никогда не крохоборствовал и пользовался славой щедрого человека, не отказывающего помочь деньгами. С таким лучше дружить.

Ещё следует учитывать личностный фактор. Вполне реальна ситуация, когда к одному брату относишься нормально, в то же время второго считая козлом. Я с большинством сверстников у соседей общаюсь спокойно и всё равно заполучил ненавидящую парочку. Аналог нашего Любима, только без сдерживающих факторов в лице родни, и дурной ревнивец, караулящий меня при каждом посещении их усадьбы. Над ним уже свои смеются, а он никак не успокоится. Причем подобные злопыхатели найдутся у любого отрока, как и своеобразная группа поддержки, образующаяся по принципу «враг моего врага — мой друг». Подозреваю, у девочек то же самое.

В общем, на сборе, конечно, все свои, но некоторые свои вовсе даже чужие. Их немного, просто они горластые.

Наше прибытие ажиотажа не вызвало. Некоторые знакомые подходили, перекидывались словами, спрашивали, как добрались. Нормально добрались, без проблем. Мы не привезли товара на продажу, точнее, нам не требовались прилавки для торга, поэтому распорядитель, малость задолбавшийся пожилой гридень, выделил место для стоянки во второй линии рядом с сараями. Тоже, кстати, знаковый момент — слишком далеко от центра размещают худородных. Нам не позволили встать в самом центре под благовидным предлогом, но, уверен, дед посчитал происшедшее осознанным намеком и завуалированным оскорблением. Хотя лично я сомневаюсь, что оскорбление было.

Пока распрягли волов, дали им воды и корма, выгрузили кое-какой груз, пообщались с подошедшими людьми, прошло не меньше часа. Вроде бы, ничем особенным не занимались, а время потратили. И это ещё быстро, потому что оскорбить заговорившего с тобой небрежением нельзя, он обиду запомнит и отыграется.

К избе, перед которой заседала старшина, мы пошли все вместе и толпой. Так как процедура рутинная, сотник проводил смотр в одиночестве с посильной помощью писаря. Зайцевы ещё не прибыли, казначей о чем-то спорил на торгу с пузатым купцом, сотенный посыльник осматривал лекарства на одном из складов и просил его не отвлекать. Нормальная ситуация, все заняты делом и вращаются в упорядоченном хаосе. Каких-либо подтасовок можно не опасаться — вокруг находилось достаточно свидетелей, которые не допустили бы серьёзных нарушений обычаев с обеих сторон процесса.

Смотр, при всей его формальности, являлся делом серьёзным. За несоответствие требованиям вполне могли выкинуть из сотни. Гридень или его заместитель должны были явиться оружны и одоспешенны, не иметь мешающих службе увечий и не накосячить в прошедшем году. На моей памяти одного кадра, пропустившего по пьянке набег малой орды, изгнали вместе с семьёй. Что касается оружия, то особых требований к нему не предъявлялось, его просто надо было показать и, иногда, продемонстрировать умение владеть им. Меч, копьё, лук.

Несколько сложнее дело обстояло с бронёй. Щиты не пользовались популярностью, потому что заклинания эффективнее, хотя иногда в сражениях применялись. Тем не менее — редкость. А вот кольчуги и шлемы носились повсеместно и рассматривались в качестве последней линии обороны. Бойцы побогаче надевали колонтари и панцири, но далеко не всегда. Местная школа боя ориентировалась на ловкость и подвижность, в силовом противостоянии многие чудища человека превосходят, поэтому ношение тяжелого доспеха особого выигрыша в столкновениях не давало. Двуногие же противники слишком любят швыряться огнём, от них защищаться проще либо заклятьями, либо бегством. Таким образом, кольчуга, прочная и мало весящая, становилась идеальным компромиссом.