Наследство Ушедших

Я отодвинул непонятно зачем стоявший тяжелый чурбак и принялся разбирать другие вещи. Под небрежно скомканной тряпкой обнаружилось железное кольцо, утопленное в деревянные доски пола. Сейчас, когда место расчищено, стали видны контуры ведущей вниз двери.

— Здесь лаз.

— Не трогай! — старец торопливо присел рядом. Пробежался пальцами по щелям, тихонько стукнул несколько раз по полу, по стенам. Кивнул. — Можешь открывать.

Под первой дверью, к слову, увесистой и неплохо притертой, обнаружилась вторая такая же. Старец проверил и её. После открытия из глубины пахнуло густым запахом, нам даже пришлось распахнуть дверь во двор. Меня, как самого молодого, заслали идти первым.

Замаскированный погреб размеров оказался небольших, примерно два на два метра и метр в высоту. Правда, ещё немного добирал лаз, из-за чего вылезать было неудобно. Честно говоря, я бы не стал делать тайный схрон в доме, сарай или овин на мой взгляд лучше и безопаснее. В то же время не могу не признать — без старца тайник искали бы до посинения; сени, скорее всего, не проверили бы вовсе. Вот интересно, что Вадим использовал для обнаружения черноты? Он не нюхач, я уверен.

— Заклятье воздушное, называется Верхнее Чутье, — ответил тот на прямой вопрос. — Можно без него обойтись, просто нюх усилить. Только очень уж по мозгам бьёт.

— Какой круг?

— Третий. Хотя поморочники и на втором осваивают. Подай-ка вон тот кувшинчик наверх, пусть его во двор вынесут.

Буньку тюкнули по темечку, покрепче связали и оставили отдыхать. На казнь он уже заработал, содержимое погреба гарантировало ему смерть, сейчас решался вопрос, какую именно. Стандартом являлось повешение или отсекание головы, для особых случаев использовали четвертование, колесование, подвешивание за ребро, сажание на кол. Впрочем, за нетяжкие преступления казнили людей редко, даже татям-рецидивистам по закону предоставлялось две попытки отработать или иным образом искупить вину. А вот если попался в третий раз — всё, лимит исчерпан.

Вырубили его, чтобы ничего с собой не сделал. Губастый же не один действовал, кто-то ему товар сбывал, кому-то он продавал. Следствием, вероятно, будет заниматься стража, у них есть опытные прознатчики и зельевары, умеющие готовить развязывающие языки составы. Если с сознанием преступника ничего не делали и в организм специфических изменений не вносили, Бунька расскажет всё, что знает. Главное, чтобы с собой не покончил.

— Старче, а разве дела, связанные с темнотой, ведёт не Короткий Шаг?

— Обязательно присутствие видока из Обители, неважно, из которой, — спокойно сказал Вадим. — Мы им, конечно, потом сообщим.

Иными словами, Синеокий хочет прикрыть подопечных от неприятностей. Интересно, как далеко простирается благосклонность старцев?

— А стражу звать будем?

— Её ещё не позвали? — вроде бы искренне удивился Вадим. — Жирок! Жирок, где ты?

Староста проорал нечто неприличное из недр дома, старец вздохнул, поднялся и пошел на голос. Будут решать, надо ставить городские власти в известность прямо сейчас или лучше погодить. Совсем скрыть инцидент не удастся — слишком много свидетелей, слухи неизбежно разойдутся.

Эпилог

В готовящемся походе на Ро́дню никто из моих хороших знакомых не участвовал, поэтому от идеи присоединиться я отказался. Ростих тоже молчал. Зато, как и ожидалось, в Бело Озеро скоро уйдёт обоз, примерно треть грузов в котором будет принадлежать нашему роду. Представлять Острожских и решать возможные вопросы в этом году назначен Твердята, он, уверен, не откажется взять меня с собой.

Пересвет, как уже говорилось, личность предприимчивая. Не всегда удачно, но деньги он считать и вкладывать умеет. Помимо продажи добытого в темных лесах, основную прибыль приносит то, что в будущем назвали бы логистической компанией. На паях — мы в складчину с надежными купцами отправляем обозы с товарами в Бело Озеро и Мстиславль, с прошлого года прибавился маршрут в Булгарию. Он ещё не устоялся до конца, хотя прибыль приносит, родственники ходят довольные.

Словом, я уже окончательно настроился ждать Твердяту, когда в смутные планы вмешался дед. У него имелись свои, более важные и конкретные.

— Пойдёшь ко мне в отряд, — однажды вечером, за ужином, постановил он. — Тебя возьму, Деяна и ещё двоих.

— В какой отряд? — не понял я.

Подозрения у меня имелись, только ничем не подтвержденные. К кому ходит и чем занимается, Пересвет не докладывал и даже намеком не делал.

— В тот, что я сейчас собираю. Негоже мне под Рачиным ходить. И раньше было негоже, а теперь и подавно. Лучше во главе своего отряда ходить — всё урона чести меньше. Сегодня княжье дозволение получил.

— А наняться-то есть к кому?

— На год, в Высоково. С тамошним головой сговорился. Через месяц нас ждут.

— Так отряда нет ещё?

— Десять человек слово дали. Надобно ещё столько же найти. Успею, — он ехидно усмехнулся, глядя на меня. — Казначеем пойдёшь.

— Да ну, — я непроизвольно поморщился. — Не примут меня, скажут, что молод.

Дед перестал улыбаться.