Наследство в глухой провинции

Мой внутренний голос останавливаться на её взмах не советовал. Не из-за какой-то там опасности, а потому, что девчонка голосовала скорее всего водителю-мужчине. Поздно заметила, что за рулем женщина. Малышка искала приключений. Это я себе объясняла, когда уже тормозила возле неё.

Впрочем, она могла ко мне и не садиться в таком случае. Девочка же села.

– Как мне повезло, – доверительно сообщила она, устраиваясь на переднем сиденье. – Женщина! А то от этих козлов меня уже тошнит.

Она блаженно повела плечами, словно расправляя свой закоченевший организм. Со вздохом облегчения расслабилась, чтобы принять каждой клеточкой долгожданное тепло, вынула из кармана пачку «Дирола» и протянула мне:

– Угощайтесь.

– Благодарю. – Я взяла подушечку и скосила глаз на спидометр: худо-бедно, а сто пятьдесят километров мы с Федькой преодолели. Осталось пятьсот с небольшим. К вечеру – кровь из носа! – я должна быть в Костромино.

Юная попутчица молчала, видимо, уважая мою задумчивость. Коленки её до сих пор были синеватого цвета мороженой птицы, она украдкой потирала их, согревая, и я будто невзначай заметила:

– По утрам-то вроде пока холодновато.

– Ещё как, – поежилась она. – А сегодня к тому же и ветер поднялся. Я так замерзла, до сих пор зуб на зуб не попадает.

Ох, Киреева, могли бы повнимательнее относиться к тем, кого подсаживаете. Уж не подумали вы, что синие губы у девчонки всего лишь дань моде?

– Возьми-ка сумку с заднего сиденья, – скомандовала я. – Сверху лежит плед. Вытащи и завернись в него. Не спеши. Там еще термос с горячим кофе. Налей себе.

Девчонка сделала всё в точности, но удивительно аккуратно, не так, как многие в её возрасте, спустя рукава и впопыхах. То, что девчонке не больше шестнадцати, сомнений не вызывало. Наверное, она помогает матери по хозяйству, а не валяется целыми днями на диване, страдая от безделья.

Господи, я уже морализаторствую. Пора, пора замуж, как поёт моя подруга Оля, вон какие мысли в голову лезут.

Прежде чем завернуться в плед, девушка немного поколебалась, но потом сбросила туфли и забралась на сиденье с ногами. Теперь она с блаженной улыбкой медленно тянула кофе.

– Отпад!.. Меня звать Валерией, а вас?

– Лариса… Сергеевна.

– Да ну! А просто Лариса – нельзя?

– Можно, – улыбнулась я – эта шустрая девчонка всё больше мне нравилась, хотя принять её полностью всё время мешало несоответствие наряда Валерии и места, где я её подобрала. Но в конце концов, я ведь собралась её только подвезти, а не удочерить. – Куда путь держишь?

– В Ивлев.

От удивления я чуть было не выпустила из рук руль. Девчонка назвала районный центр, расположенный всего километрах в тридцати от Костромино, если я хорошо помнила карту. Видно, на совпадения моей семье везёт. Моя мама, например, три года не виделась с живущей в одном городе знакомой, а поехав в командировку в Москву, за неделю трижды встречала её то в метро, то в магазине, то просто на улице. Причём, и знакомая приехала в столицу всего на неделю, остановившись у приятелей на другом конце Москвы.

Однако совпадение совпадением, а торчать на шоссе в пятистах с лишним километрах от дома – не странно ли?

– Согрелась?

– Согрелась. – Она улыбнулась мне, но тут же её личико помрачнело. – Мне нравится ехать с вами, Лариса, но я не хочу вас наказывать. С мужчинами ведь можно поболтать. Поулыбаться. Если они от этого тащатся… А просто так ехать у меня денег нет. Ну ни копеечки! Если вы заработать хотите, лучше кого-нибудь другого подберите. Я не обижусь. Могу и на грузовике доехать. Среди дальнобойщиков иногда добрые дядечки попадаются.

Она уткнулась носом в обернутые пледом колени. И добавила тише:

– Даже не все пристают.

Мне показалось, еще чуть-чуть, и она заревёт, потому я сказала нарочито сухо:

– Успокойся, я извозом не зарабатываю, мне и так на жизнь хватает. А ты издалека добираешься?

– Из Сочи.

Держите меня, люди! Что же это за родители, которые отпускают таких детей добираться автостопом, без денег, чуть ли не через полстраны?!

Но Валерия почувствовала мое возмущение и принялась горячо защищать своих родителей. Вернее, родителя. Она всё время почему-то говорила: папа да папа. Слова «мама» я так и не услышала.

Дословно она сказала:

– Вы не думайте, что в Сочи – в такую даль! – я тоже автостопом добиралась. Туда я на Всероссийский фестиваль молодежных творческих коллективов поехала. С группой, как и положено. На поезде.

Оказывается, у нас в стране фестивали для молодежи проводят. А я уж стала думать, что подобные мероприятия канули в прошлое безвозвратно…

– И собралась я, как все, – продолжала Лера, – вещи теплые взяла, спортивный костюм. Они так в сумке и остались. В Сочи. И с собой мне папа дал двести рублей. Я их, кстати, и половины не израсходовала. А он больше дать хотел. Только, знаете, сейчас в милиции не очень много платят, а он у меня… начальник отдела!

Это прозвучало у девчонки так гордо, словно её папа был по меньшей мере министром иностранных дел, а не обычным полицейским, ментом, которых, как и нашу армию, не пинает только ленивый.