Наследство в глухой провинции

Сзади резко засигналили, так что я даже вздрогнула от неожиданности.

– Дамочка, заснули, что ли, отъезжайте! – прикрикнул на меня мужской голос.

Я обернулась и обомлела. Прямо впритык к багажнику моего Федьки стоял тот самый бежевый «скорпио», который вначале ехал за мной, а потом нехотя обогнал. Прятался он где-то, что ли?

– Сейчас-сейчас, – я открыла дверцу, – мой пассажир… утащил ключ… вон он бежит, извините.

– Ключи надо при себе держать, а не пассажирам их отдавать, – назидательно проговорил мне водитель «форда».

Герман вернулся и опять сел на заднее сиденье, протянув мне ключи. Причем на бежевую иномарку он даже не взглянул.

– Вы погони больше не опасаетесь? – на всякий случай поинтересовалась я, выруливая с территории бензоколонки.

– Ну, положим, тот мой знакомый в своем деле спец и в Ивлевском районе он – величина, но здесь… Вряд ли он станет ловить меня на просторах родины, где всё его влияние сводится к нулю…

На его месте я не была бы так уверена в этом. И потом… Стал бы этот его знакомый просто ехать за нами следом. Если он в Ивлевском районе величина, не стал бы выпускать Германа из этих мест, а остановил бы машину на шоссе и расставил точки над i.

То есть, если кто и ехал за нами, то скорее всего тот, который и сам не хотел разборок в своих краях, а тоже предпочитал уехать подальше и там, где его никто не знает, все свои дела и решить…

Ещё часа полтора мы ехали молча. Я слушала музыку. Герман, наверное, думал о своём будущем миллионера, а потом сказал мне:

– Ещё немного, и станет совсем темно. Через несколько километров у нас на пути будет неплохой мотель. Предлагаю в нём остановиться и спокойно переночевать. Терпеть не могу ездить по ночам.

– Мотель так мотель.

На самом деле мне вовсе не хотелось где бы то ни было останавливаться. А если бежевая иномарка и в самом деле погоня? Может, прежде они не были уверены в том, что Герман едет со мной? Даром, что ли, он прятался.

Моя фантазия разыгралась. Теперь наши преследователи на бензозаправке убедились в том, что Герман едет в моей машине, и больше с нападением тянуть не будут. Мой инстинкт самосохранения прямо-таки взвыл от страха. Останавливаться в мотеле глупо и опасно, именно там беглеца взять легче всего.

– Перестраивайся в левый ряд, – скомандовал мне мой пассажир, как будто на шоссе было страсть какое оживленное движение, но я покорно взяла влево. – Сейчас будет поворот к мотелю.

Я не стала выказывать неповиновения, потому что задумала кое-что и теперь всеми средствами старалась усыпить бдительность моего похитителя. Вовсе не такого крутого, каким он старался казаться. Сказала, будто меня интересовало только это:

– Надеюсь, мы остановимся в разных номерах?

Он рассмеялся:

– И не надейся, моя дорогая. Чтобы я выпустил тебя из-под своего присмотра! Наоборот, дежурному администратору я расскажу романтическую историю, как возил тебя, свою невесту, знакомить с родителями. И что мы уже подали документы в загс, а через неделю у нас регистрация…

Не знаю, как внутри, снаружи этот мотель показался мне весьма непрезентабельным.

– Здесь, наверное, и автостоянки нет, – сказала я не для того, чтобы его позлить, а чтобы еще больше рассеять внимание. – Дыра та еще.

– Должна быть! – Он вылез из машины, таща за собой свою тяжеленную сумку. – Там мужик стоит у входа, сейчас я узнаю. Подъезжай ближе.

А вот тут он и ошибся! Расслабился. Думал, что если держит в руках сумку с долларами, то держит и меня. Как только он отошёл метров на десять, я дала полный газ и с места рванула машину так, что бедный Федька подпрыгнул, хотя конструкторы вряд ли вкладывали в него способность к прыжкам.

Боковым зрением я увидела перекошенное от злости лицо Германа, разинутый в крике рот, но больше ничего рассматривать не стала, потому что помчалась прочь от этого места, уповая на то, что у него под рукой не окажется попутной машины, или такси, или любого другого транспортного средства.

Глава двадцать первая

Терпеть не могу сумеречное время суток, когда все предметы теряют четкие очертания и даже природные цвета. Порой в раздражении я даже начинаю доказывать самой себе, что поговорка «Ночью все кошки серы» вовсе не о ночи. Ночью у них только глаза светятся одинаково. В сумерках все кошки серы – вот как надо говорить.

На самом деле всё, что я сейчас мысленно выдавала, было продуктом моего взбудораженного мозга. Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл!

Мне не верилось. Хотя я могла просто смотреть в зеркало заднего вида, мне хотелось обернуться и долго смотреть назад: не кинулся ли кто за мной в погоню?

Неужели я смогла просто так взять и уехать. Получилось, я бросила Вируса в каком-то заштатном мотеле. Но с другой стороны, а кто он мне – друг, брат? Может, это из-за него я лишилась мужчины своей жизни.