Наследство в Тоскане

– Когда вы приводите сюда туристов и рассказываете им про личную коллекцию семьи, это только для представления. Настоящая коллекция – она здесь.

Над каждым рядом бутылок на стенах висели небольшие деревянные таблички. На каждой было написано имя и год.

– Это были подарки детям семьи Маурицио, – объяснил мистер Кларк. – Когда рождался ребенок, сюда откладывалась сотня бутылок урожая этого года. Идея была в том, что вино будет стариться, так что растущий потомок сможет наслаждаться им всю жизнь по особым случаям. Как вы можете видеть, некоторые из этих детей так и поступали. Но посмотрите сюда, – он указал на самый большой ряд. На табличке было написано ЛОРЕНЦО 1920. – Вся сотня бутылок на месте. Я проверил, этот человек дожил до пятидесяти семи лет, но так и не открыл ни одной бутылки. Интересно, чего же он ждал.

– Может, он просто не пил, – предположила Лилиан. – А может, он был из тех сыновей, что не поддерживают связи с семьей. В любом случае грустно. Особенно для отца, который пережил всех своих детей и знал, что им так и не пришлось насладиться тем вином, что он им оставил. Или что они предпочли не наслаждаться им, даже если у них была такая возможность.

– Именно так, – согласился мистер Кларк.

Внезапно Лилиан ощутила, что у нее по спине пробежала дрожь. Она потерла руки, чтобы согреться.

– Тут как в могиле.

Он обернулся к ней.

– Вы правы. Похоже. Может быть, я не должен был…

– Нет-нет, не надо извиняться. Я рада, что вы привели меня сюда. Увидеть все это – честь, особенно после того…

Она осеклась, потому что не хотела показаться сентиментальной или философичной, говоря об аварии. Фредди определенно не хотел разговаривать об этом. Когда бы она ни начинала такой разговор, он всегда обрывал ее.

– Вы подумали о том, что произошло с вами, когда вы слетели с дороги? – продолжил ее мысль мистер Кларк.

Лилиан опустила взгляд.

– Это настолько очевидно?

– Возможно. Во всяком случае, для меня. – Он пожал плечами. – Может быть, именно поэтому я и привел вас сюда. Потому что я и сам думаю об этом, и довольно часто.

– Правда? Но почему?

– Не могу точно сказать… Но просто вот то, как вы упали на колени, выбравшись из этой машины. Казалось, вы так благодарны, что остались живой. Это было… Не знаю… Видеть это было откровением. Мы все должны быть благодарны. За каждый божий день.

Она ощутила всплеск эмоций.

– Да, я и чувствовала себя безмерно благодарной. Больше того. Я почувствовала себя другой. Как будто это изменило меня. Теперь я не могу отвести глаз от луны по ночам или от того, как туман затягивает холмы рано по утрам. Я просто смотрю на это, и это вызывает у меня восторг. Я никогда раньше не испытывала такого счастья. Я не могу этого объяснить.

Он понимающе улыбнулся.

– Я как-то читал, что люди, прошедшие онкологическое лечение, иногда ощущают, что болезнь стала для них даром, вне зависимости, победили они ее или нет, потому что они чувствовали в себе пробуждение духа. – Он на несколько минут замолчал. – Я не уверен, смог бы я сам считать это даром, потому что я и так чаще всего ощущаю восторг от этого мира и не хотел бы покинуть его в скором времени. Но кто знает, что еще я должен понять? Сократ считал, что истинное знание состоит в понимании того, что мы ничего не знаем. Так что, наверное, я всего лишь ученик в этой жизни. И всегда буду им оставаться.

Лилиан нравилось, как он говорил о духовном пробуждении и истинном знании. Фредди никогда не говорил ничего такого, хоть и считал себя поэтом. Ему отлично давались рифмы и ритмы, но она не могла сказать, что он когда-либо искренне и глубоко писал от души или сердца. Ей стало немного совестно, что она сравнивает Фредди с мистером Кларком, но она решила, что раньше с ней не случалось такого оттого, что она и сама не была особо духовной. По крайней мере, до сих пор.

– Я тоже учусь, – сказала она.

Мистер Кларк подошел к участку Лоренцо – длинному ряду бутылок, которых никогда не касалась рука человека, уже покинувшего эту жизнь.

– Может быть, нам стоит выпить одну из них.

Лилиан оглянулась по сторонам.

– Вы уверены?

– Почему бы и нет? Иначе они пропадут.

– А вы когда-нибудь открывали такие бутылки?

– Пока нет. Я владею винодельней пять лет, но пока не мог собраться с духом дотронуться до них. Мне всегда казалось, это будет нарушением святости этой комнаты. Но жизнь дана для того, чтобы ей радоваться, верно? Если это никому не причиняет вреда.

– Да, полагаю, это так, – ответила Лилиан. – И я думаю, если Лоренцо находился бы здесь, он бы не возражал, чтобы мы попробовали это вино. Ничего не упускать. Ведь с собой ничего не заберешь, верно? И ты никогда не знаешь, где встретишь свой конец, который может случиться нежданно-негаданно.

Мистер Кларк немного подумал.

– И почему мы всегда ждем каких-то общепринятых поводов для того, чтобы радоваться хорошим вещам? Может быть, всем нам надо создавать себе свои собственные праздники.

Лилиан состроила рожицу.