Наследство в Тоскане

– Знаете, вы же могли бы взять выходной, – сказал ей мистер Кларк. – Просто договоритесь с Маттео.

– Спасибо, – сказала она. – Я бы так и делала, но это довольно сложно, потому что здесь нельзя планировать заранее. Когда Фредди хочет ехать, он хочет ехать. – Она наклонилась вперед и сделала еще глоток вина. – Но довольно о Фредди. А то это выглядит, как будто я жалуюсь. А я не жалуюсь. – Комната начала немного вращаться, так что она поставила бокал. – Мне уже хватит.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Да. Наверное, мне просто надо что-нибудь съесть. А сколько времени? – она посмотрела на часы.

– Почти восемь, – ответил он.

Она прислушалась. Люди в здании. Голоса. Тиканье часов, да еще сверчки начали стрекотать за окнами, радуясь восходящей луне.

– Все ушли домой, – сказала она.

– Да. Похоже, мы тут одни.

Они посмотрели друг на друга, и она ощутила воздействие алкоголя в своей крови – то, как расслабились все ее мышцы, как отяжелели веки. Взглянув в огромное окно, она заметила трепыхающегося снаружи мотылька. Он бился о стекло, стремясь долететь до горящей в комнате лампы.

Мистер Кларк вытянулся на диване, скрестив длинные, мускулистые ноги. Тишина окружила их, как волны тумана в Тосканской долине. Она поняла, что он прав – они были тут совершенно одни, – и ей стало слегка неуютно, как будто бы она сделала что-то не то. Выпила лишнего в компании своего начальника, интересного и привлекательного мужчины. Он пьянил так же, как и вино.

Был ли он человеком с тяжелым характером, прикрытым обаянием и привлекательной внешностью, как ее отец в раннем периоде взаимоотношений ее родителей?

Лилиан, безусловно, ощутила на себе его чары, и с некоторым смущением начала думать, уж не попала ли она в положение, справиться с которым у нее не было достаточных сил.

Глава 10. Фиона. Тоскана, 2017

После визита в банк Марко отвез меня обратно на виллу. Мы зашли в дом через боковую дверь в нижнем этаже и оказались на кухне, где Мария помогала миссис Делуччи убираться в чулане с запасами.

– Ну, как все прошло? – спросила Мария.

– Даже не знаю, – ответила я, кладя сумку на табурет. – Единственное, что было в сейфе, – очень старый ключ, похожий на тот, каким запирали Рапунцель в ее башне. – Я выудила его из сумки и протянула Марии. – Вы его не узнаёте?

Мария покачала головой.

– Боюсь, что нет, но он может быть откуда угодно. В поместье множество старых зданий. В доме я не припомню похожих замков, к которым подошел бы ключ такого размера, но мой муж может что-то знать. Вы придете сегодня на ужин? Тогда можно будет его спросить.

– Это было бы прекрасно, – ответила я. – Спасибо. – Я бросила ключ обратно в сумку. – И я хотела спросить у вас кое-что еще. Когда мы были наверху, в спальне Антона, как раз перед тем, как мне позвонили из банка, вы что-то говорили про мастерскую?

– Си. Когда Антон был моложе, он рисовал.

– Правда? – Я была потрясена и одновременно очень рада узнать, что мое желание наносить краску на пустой холст было генетически унаследовано, но буквально через секунду я ощутила глубокую пустоту в душе – ощущение, что я утратила что-то очень ценное и его уже никогда не вернуть. – Я не знала. И он хорошо рисовал?

Мария сделала гримасу.

– Я не знаю. Я не могу судить о таких вещах. Я ходила в мастерскую только прибираться, да и то очень редко. Всего только пару раз в год.

Я заправила за ухо прядь волос.

– Я могу туда заглянуть?

– Конечно. Я вас сейчас отведу.

У Марко зазвонил телефон. Он ответил, произнес несколько слов по-итальянски и повесил трубку.

– Это София. Хочет, чтоб я ее забрал.

– Куда это она сегодня таскалась? – полюбопытствовала Мария.

– Не знаю. Куда-то в город. Я скоро вернусь. – Марко, крутя на пальце ключи от машины, ушел.

Посмотрев ему вслед, я поторопилась за Марией, вышла из кухни и поднялась по лестнице. Мы прошли мимо южного крыла, где жила семья, и подошли по длинному коридору к комнате в конце зала, напротив спальни Антона.

Мария толкнула дверь, но резко замерла на пороге. Я чуть в нее не врезалась.

– Коннор, – сказала Мария. – А ты что здесь делаешь?

Заглянув ей через плечо, я вдруг поняла, почему Слоан называла отца барахольщиком. Эта комната была не мастерской. Это был сарай для всякого хлама. Старые стулья громоздились один на другом, рядом с ними стояли лестницы, мольберты, на столах высились стопки книг и журналов, кувшины с пересохшими кистями, картонные коробки, наполненные бог знает чем, сотни свернутых в трубку плакатов… или это были холсты?

– Как ты думаешь, чем бы это я тут занимался? – ответил Коннор, со стоном поднимая с пола тяжелую картонную коробку и громко шмякая ее на стол. – Ищу те самые скандальные любовные письма матери Фионы. Надеюсь, мне не придется краснеть, читая их.

От нервного ожидания у меня свело желудок.

Коннор окинул меня быстрым взглядом.

– Тебе не кажется, что это как-то гадко? Кому охота читать о сексуальных похождениях своего отца? Но, полагаю, когда на кону стоит семейный бизнес, всем приходится чем-то поступаться.