Наследство в Тоскане

– Пожалуйста, не надо вставать, – сказала я, но он все равно это сделал.

Он был высоким и стройным, но слегка сутулым. Сначала он показался мне сердитым. Его густые брови были сильно нахмурены. Но потом он взглянул на меня с интересом, и его глаза потеплели.

– Мираколо[32], – наклонившись, он расцеловал меня в обе щеки, и указал мне на другой стул у столика. – Садись, пер фаворе[33].

Он с изумлением смотрел на меня, и я ощутила себя пестрой рыбкой в стеклянной банке.

– Ты так на него похожа, – сказал Франческо. – В его молодые годы. Твои глаза… точно как у него. Потрясающе.

Мое сердце застучало, и я опустила глаза.

– Вы не первый, кто мне это говорит.

Он снова опустился на стул, слегка задыхаясь от усилий.

– Я никогда не думал, что смогу увидеть тебя. Если бы Антон мог нас видеть, спаси Господь его душу.

Пораженная обхождением Франческо – и продолжая абсолютно ничего не понимать насчет природы своего зачатия или же причин своего появления на свет, – я поставила сумку на пол террасы и заставила себя взглянуть Франческо прямо в глаза.

– Мне очень жаль, что вы болели.

Он небрежно махнул рукой.

– Это пустяки. Сейчас все в порядке, как видишь. Но жаль, что я не попал на похороны.

– И мне, – ответила я. – Я тоже не успела прилететь вовремя. – Минуту-другую мы сидели молча, а потом появилась Элена с двумя чашечками эспрессо. – Большое спасибо, – поблагодарила ее я, осторожно отхлебнула и поставила чашечку на крошечное блюдце. – Так значит, вы знали про меня? – сказала я Франческо. – И как давно?

– Много лет. Я знал про тебя еще до того, как ты появилась на свет.

Замерев, я пораженно уставилась на него, потрясенная этой новостью из прошлого.

– Я рада, что отыскала вас, – сказала я. – Потому что никто из семьи Антона или из тех, кто на винодельне, не знал о моем существовании – по крайней мере до этой недели. И никто не мог ответить на вопросы о том, что произошло между ним и моей матерью. Сама она не смогла рассказать мне об этом перед смертью, так что, естественно, мне все это очень интересно. – Я посмотрела на далекий голубой горизонт. – И спасибо, что вы так гостеприимны со мной. Я очень ценю это, потому что до сих пор я, по понятным причинам, не была особо популярна среди остальных членов семьи на винодельне.

– Это из-за завещания Антона, – рассеянно заметил Франческо, тоже глядя на воду. Чайки с криками кружили над небольшой рыбацкой лодкой, отходящей от берега. – Признаюсь, – сказал Франческо, искренне смеясь, – хотел бы я оказаться мухой на стене в тот момент, когда Коннор и Слоан узнали, что сделал Антон.

Я изумленно посмотрела на него.

– Вы не любите его детей?

– Дело не в этом. Я любил их, потому что это дети Антона, но они выросли очень ленивыми и неблагодарными. Они рассчитывали получить в наследство весь мир, даже не шевельнув пальцем и ничего не отдав отцу в ответ, хотя, видит бог, он старался быть частью их жизни. Вот уж они небось удивились.

– Удивились, – сказала я. – Но они не собираются сдаваться без борьбы.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Борьбы? Какой еще борьбы?

– Они хотят доказать, что Антон находился под неким воздействием, – объяснила я. – Или был вынужден изменить свое завещание. Они не понимают, почему тридцать один год спустя он оставил большую часть своего состояния мне – незаконному ребенку, которого никогда не видел. Я тоже очень удивлена. Сколько я себя помню, Антон никогда не принимал участия в жизни моей матери, и она рассказала мне правду только потому, что умирала. Она не слишком вдавалась в детали. В этот момент ее жизнь уже висела на волоске, и я всегда думала, что там было что-то… Я не знаю, как это сказать… Я думала, там было нечто… Неприятное.

Франческо вскинул голову, как будто я его ударила.

– Ты думала, Антон взял ее силой?

Я прикусила губу.

– Не знаю. Может, что-то в этом роде. Мне было всего восемнадцать, когда она рассказала мне, что мой отец, которого я обожала, не мой настоящий отец. Это был шок, и я не знала, как это осознать, а потом она через несколько часов умерла, и у меня так и не было шанса как следует обсудить с ней, что же произошло. – Я попыталась вспомнить все свои мысли об этом за последние двенадцать лет. – Я была слишком молода для такой новости. Я была убита горем и сердита. Услышать такое было потрясением, мне казалось, что меня предали – и меня, и моего отца. Кажется, я до сих пор это чувствую.

Франческо смотрел на меня с симпатией.

– Мне очень жаль, что твоя мама умерла.

Я подняла голову.

– А вы ее раньше знали?

– Си. Она была очень значительным человеком на винодельне и очень дорога Антону.

– Каким образом?

Он посмотрел на меня, недоверчиво хмурясь.

– Ты что, и правда не знаешь ничего о том, что между ними произошло?

Я помотала головой.

– Все, что я знаю – это что она провела лето в Тоскане, чтобы мой папа мог провести нужные исследования для своей книги, и она работала экскурсоводом на винодельне.

Франческо побарабанил пальцем по виску.

– Она была гораздо больше, чем экскурсовод. У нее была отличная деловая хватка и чутье к вину.